Vita Nostra

Не Сашке первой пришла в головы мысль прыгнуть с мостика. Кто-то более смелый — или более глупый — проделал это только что, и теперь вода несла по стремнине двух человек.

Сашка разинула рот.

Двое барахтались, один кричал. Другой подбирался к нему, загребая воду широкими гребками. Обоих течением пронесло мимо Сашки, и она, наконец-то опомнившись, кинулась следом — вдоль берега. Продралась сквозь ивовые ветки, вылетела на песчаный пляж в форме подковы. Река в этом месте чуть меняла направление, противоположный берег был довольно высокий, в нем темнели стрижиные гнезда. Под кручей ходили водовороты, и туда, в омут, несло угодивших в реку людей. Один все еще что-то кричал, захлебывался, кашлял и кричал снова.

Сашка в панике огляделась — пляж был пуст. Метрах в тридцати тянулся вдоль берега бетонный забор, размалеванный граффити.

— Помогите! — крикнула Сашка, хотя было совершенно ясно, что помощи ждать неоткуда.

В панике она зачем-то сбросила кроссовки. Мокрый песок оказался холодным, как лед, и таким же твердым. Сашка подскочила к воде, в ужасе глядя на тонущих и прекрасно понимая, что не сможет спасти ни одного: куда там, ее саму под воду утащат…

Крик оборвался. Кажется, один из тонущих что-то сделал с другим: придушил? Притопил?! Судорожное барахтанье сменилось размеренными гребками: теперь один плыл к берегу, волоча другого.

Сашке казалось, что он плывет очень долго. Течением обоих сносило все ниже, туда, где берега были болотистые и топкие, где выбраться было невозможно. Пловец перевернулся на спину и изо всех сил заработал свободной рукой; человек, которого он тащил за собой, казался грудой мокрого тряпья.

На мелководье пловец встал на ноги, и Сашка его узнала. Это был первокурсник Егор: светлые волосы облепили голову, глаза красные, а губы посинели. Утопленник оказался другим первокурсником, которого Сашка видела в институте, но имени его не знала. Он выглядел гораздо хуже: одутловатое синюшное лицо и почти черные губы.

Егор обвел берег блуждающим взглядом. Увидел Сашку:

— Есть мобила?

Сашка мотнула головой.

— Беги к автомату. «Скорую», быстро.

Сашка побежала. Наступила босой ногой на ракушку, охнула от боли. Вернулась; прыгая, без носков натянула кроссовки. Успела увидеть, как Егор кладет утопленника на живот, грудью на камень, как, что-то бормоча, нажимает сплетенными ладонями ему на спину; дальше смотреть не было времени.

Телефонная будка нашлась неподалеку от моста, напротив последнего дома тихой, почти деревенской улицы. Сашка сорвала трубку, с облегчением услышала далекий гудок; мимоходом вспомнилось, как тогда, зимой, она давила на кнопочки окровавленными пальцами, а за спиной в сугробах неподвижно лежали негодяи, которых она сама изувечила… Люди.

Сашку обдало холодом, но в этот момент в трубке ответили.

— Здесь человек утопился! — крикнула Сашка. — Утонул! Его вытащили, а он не дышит!

— Адрес?

— Возле реки!

— Река большая… Адрес? Куда ехать?

Сашка огляделась. На противоположном заборе масляной краской были выведены загогулины, весьма отдаленно похожие на буквы и цифры.

— Луговая, семь дробь один!

— Понятно. Ждите.

* * *

Скорая приехала через тридцать минут. К тому времени первокурсник, отвечая реанимационным усилиям Егора, не только задышал, но и открыл мутные глаза, начал дергаться и вырываться. Он орал, ругался гадкими словами и был, кажется, совершенно невменяем.

— Он утопился или белку поймал? — угрюмо спросил санитар в сером халате, когда студента наконец-то затолкали в машину.

— Прыгнул с моста по пьяни, — сказал Егор. — Вообще нормальный парень.

— Нормальный, — проворчал врач, измученный, с черными кругами вокруг глаз. — Тут две машины на всю Торпу… Сейчас, может, ребенок где-то кончается, или сердечный приступ у кого-то, а мы возимся с этими наркашами… Студенты, блин…

Врач сплюнул.

— Где вы видели… какие наркаши?! — выкрикнула Сашка.

Возмущение накрыло ее, как волна накрывает песчаный замок. Чужие люди, равнодушные лица, Егор спас человека, хоть бы кто-то его поблагодарил!

Ледяная рука ухватила ее за локоть: Егор удержал ее и оттащил на полшага назад.

— Он захлебнулся, — сказал, глядя в глаза врачу. — Вода была в легких, а там песок, тина…

— Поучи, — сказал врач. — Все? Мы поехали.

Машина сорвалась с места и умчалась, оставив на берегу облако вонючего выхлопа. Егор и Сашка некоторое время смотрели ей вслед. Потом Егор выпустил Сашкину руку: его начало трясти.

— Спасибо, — сказала Сашка.

— За что?

— Мне злиться нельзя. Я тогда… — Сашка запнулась. — Знаешь, тебе надо водки выпить.

— Побежали, — сказал Егор, стараясь не цокать зубами.

И потрусил вдоль улицы прочь от берега, а Сашка за ним.

Давние ежедневные пробежки не успели окончательно забыться; она бежала ровно, не отставая от Егора. Тот тяжело топал, роняя капли, мерное хлюпанье его кроссовок то сливалось с Сашкиными шагами, то приходило с ними в диссонанс. Оба молчали; как всегда на бегу, Сашке легче стало сосредоточиться.