Vita nostra. Цифровой, или Brevis est. Мигрант, или Brevi finietur

— Осмелюсь заметить, — с нервным смешком сказал Крокодил и посмотрел на пожилого в шортах. — Консул.

Старик и Шана переглянулись.

— Мы выполняем свой долг или убиваем время? — неприятным голосом осведомилась женщина.

— Мы выполняем свой долг по убийству времени, — сказал Аира. — Допросите свидетеля.

— Потерпевшего.

— Хорошо, допросите его как свидетеля и как потерпевшего… Могу выйти, если хотите.

Старик и женщина переглянулись снова.

— Андрей Строганов, — сказала бабушка Тимор-Алка. — Известно ли вам, что в случае, если будет доказано, что вы не давали осознанного согласия на донорство, вам положена компенсация в количестве пятнадцати тысяч ресурсных единиц?

— Еще раз, — попросил Крокодил. — Помедленнее.

Аира фыркнул.

— Вас использовали как донора, — сказал старик в белых шортах. — На тот момент вы не были полноправным гражданином Раа и не были зависимым, а находились в статусе ребенка.

— Осмелюсь заметить, Консул, это собачья чушь!

— Справка об этикете, — ласково мяукнул девичий голос. — Обращаясь к сотруднику прокуратуры, используйте вежливые выражения, принятые в повседневном обиходе…

Крокодил снова нервно оглянулся.

— Что именно собачья чушь? — надменно поинтересовалась женщина.

— Как я мог быть в статусе ребенка, если мне почти тридцатник? Я мигрант — но я взрослый, дееспособный человек! А сейчас у меня есть вот это, — Крокодил погладил деревянную плашку-удостоверение на груди. — И в чем, скажите, проблема? В чем меня обвиняют?

— Вы обвиняете, а не вас обвиняют, — сказала женщина.

— Я?!

— Вы давали согласие на донорство? — холодно спросил старик.

— Речь идет о том случае… возле водопада?

— Совершенно верно, — Шана хищно прищурилась. Ожерелье подпрыгивало на ее груди — видно, у бабушки здорово колотилось сердце.

Крокодил оглянулся на Аиру. Тот сидел с отсутствующим видом, глядя в потолок, увитый влажными лианами.

— Кого вы обвиняете? — Крокодил нервно засмеялся. — Человека, который спас вашего внука?

— Справка об этикете, — прошелестела невидимая девушка. — Разговаривая с должностными лицами, не следует упоминать о родственных связях, отношениях внутри клана, не имеющих прямого касательства к…

— Разумеется, я давал согласие на донорство, — не дослушав, сказал Крокодил.

— В каких выражениях?

— Он сказал, что ему нужен донор, — Крокодил вдруг охрип. Воспоминание о том, что произошло позже, оказалось неожиданно ярким… И чудовищно неприятным. — Я согласился.

— Вы понимали, на что соглашаетесь?

— Да.

— Вы, мигрант, не знакомый с обычаями Раа, с особенностями некоторых ритуалов…

— Елки-палки, — сказал Крокодил, измотанный абсурдностью происходящего. — Мальчик, между прочим, валялся с разбитой головой! Я, по-вашему, должен был затребовать лекцию о ритуалах и обычаях Раа?!

— Значит, вы не отдавали себе отчет, на что соглашаетесь, — сказала женщина со странным удовлетворением.

— Прекрасно отдавал отчет, — Крокодил выпрямил спину. — У нас на Земле в подобных ситуациях не требуется справка с печатью. Сказано: «Я согласен» — и все.

— У вас на Земле? — недоверчиво спросил старик. — В подобных ситуациях?!

— А что вы знает о Земле? — Крокодил широко улыбнулся. — О наших ритуалах и культурных особенностях, а?

— Вы врете, — удивленно сообщила бабушка Тимор-Алка. — Я сотрудник миграционной службы, давно работаю с Вселенским миграционным Бюро, Земля не входит в перечень зон, которые…

— Земли нет, — оборвал ее Крокодил. — Вернее, есть, но это просто планета. Ей надо миллионы раз обернуться вокруг светила, чтобы… — Он запнулся. — Короче говоря, не судите, о чем не знаете. Я давал согласие на донорство, полностью осознавая последствия, и если это все, что вы хотели услышать, — я пошел.

Несколько секунд в помещении было тихо. Даже невидимая девушка молчала, придерживая ценные рекомендации при себе.

— Материала достаточно, — задумчиво начал старик в белых шортах. — Если мы отменим результаты Пробы для этой группы… создастся очень, очень нехороший прецедент. С другой стороны…

Крокодил содрогнулся. Отменим? Результаты? Для всей группы?! Они тут что, рехнулись?

— Еще один вопрос, — старик повернул к нему голову. — В рамках дела о чрезвычайном происшествии во время прохождения Пробы полным гражданином Тимор-Алком. Вы сказали, что мальчик лежал с разбитой головой… Он был жив или мертв?

Крокодил поймал напряженный взгляд Шаны. И, к ужасу своему, не понял, что этот взгляд означает.

— В смысле? — спросил он, лихорадочно соображая, какого ответа от него ждут.

— Был Тимор-Алк мертв? Или он был жив — физиологически? — старик сверлил его глазами.

Крокодил испытал сильнейшее желание обернуться к Аире за подсказкой.

— Я не врач, — сказал он наконец. — Он нуждался в помощи. Это все, что я знаю.

— Он дышал? Его сердце билось? Мозг функционировал?

— Откуда я знаю? Я не могу точно ответить. Я… не заметил, — Крокодил моргнул.

— Вы врете, — с еще большим удивлением повторила Шана. — Что, в вашей культуре принято врать на суде?