Vita nostra. Цифровой, или Brevis est. Мигрант, или Brevi finietur

— Как ты это делаешь?

— Размыкаю контур, включаюсь в систему, перераспределяю потоки энергии…

— Какие потоки?

— Энергии. Жизни.

— Это шаманство и лженаука. Этому нет материалистического объяснения.

— Нет, — согласился Аира. — Материалистического — нет.

Он положил руку на плечо Крокодилу. Того накрыло горячей волной, бегущей от затылка по всему телу; будто пузырьки в газировке, заструились мурашки вдоль спины. Резко сделалось светлее.

Крокодил снова увидел дом на той стороне оврага, увидел каждую травинку под ногами и увядшее дерево с тяжело поникшими листьями — похожее на фикус, который долго не поливали.

— Перестань! — рявкнул Крокодил. Аира убрал руку с его плеча:

— У меня для тебя новость, Андрей. Не знаю, как ты это воспримешь, но кое-какие твои действия подсказывают мне, что для тебя это важно. И утаить я не имею права…

— Утаить — что?! — Крокодил почувствовал, как отливает кровь от щек.

— Я провел маленькое расследование по твоему миграционному делу.

Аира замолчал. Крокодил ждал, стиснув зубы. Потому удивился, отчего Аира так долго держит паузу. Потом заглянул ему в лицо.

Аира стоял, застыв на месте, подняв к небу лицо, совершенно забыв о присутствии Крокодила. Ноздри его раздувались.

— Аира?

— У нас неприятности. Погоди, Андрей.

Крокодил огляделся. Ночное зрение покидало его, яркая картинка выцветала, но так медленно и постепенно, что Крокодил вполне мог различить и овраг, и лес на его склонах, и водопад, и дом. Ни одна травинка не шевелилась тревожно — покой и птичье пение.

— Что случилось, Аира?

— Коммуникатор, — губы Аиры едва шевельнулись. — Сорок девятый, северное. Видишь меня?

Ответа Крокодил не слышал.

— Координаты, — сказал Аира. И снова выслушал ответ.

— Высылай, — сказал Аира. — Тревога.

— Что случилось?! — выкрикнул Крокодил, секунду назад давший себе слово молчать и казаться осведомленным.

— У нас расслоение реальности, — Аира мельком глянул на сиреневое вечернее небо. — Бегать не разучился?

* * *

На стадионе у Крокодила не было бы шансов против Аиры, но они бежали по лесу, и кусты, мох, пни и кочки одинаково мешали обоим. Крокодил в первый момент отстал, но почти сразу догнал инструктора и побежал за ним — в затылок, как когда-то на острове. Обутым бегать удобнее, чем босым, но Крокодил понимал, что долго такого темпа не выдержит.

Его ночное зрение снова обострилось — наверное, от выброшенного в кровь адреналина. Он видел ясно, и это спасало: в сумерках он уже десять раз напоролся бы на сучок, к тому же Аира часто менял направление, выбирая путь. Потом лес вдруг закончился, Крокодил увидел себя на опушке рядом со станцией и чуть не споткнулся о рельс, утонувший в траве. Аира резко остановился, и Крокодил чуть не налетел на него сзади, как в старой комедии.

Прошла секунда тишины.

Потом из перелеска напротив выскочили парень и девушка. Оба неслись, задыхаясь, из последних сил; Крокодил сначала подумал, что они, как и Аира, спешат на чей-то неслышный зов; девушка, бледная, с искаженным от усилия лицом, промчалась мимо, не глянув на Аиру и Крокодила, а парень крикнул что-то неразборчивое, паническое, нечто вроде: «Бегите!»

Крокодил глянул в ту сторону, откуда они появились.

В сумерках можно было разглядеть, как дрожат верхушки деревьев. Отдаленных. Ближе. Еще ближе; как будто волна катилась у корней, заставляя содрогаться кроны.

Крокодил прищурился. Между стволами различимо было движение — неуловимое, неестественное, хаотичное.

Спустя секунду из рощи хлынул поток густой жижи, и первая волна была в человеческий рост. Обмерев на месте, Крокодил успел увидеть, что волна состоит из отдельных пульсирующих тел. Твари, похожие на желейных червей, слипались и разлипались, свивались и развивались и вместе образовывали единую текучую массу, и эта масса прорвалась сквозь лес, через подлесок и вырвалась на открытое пространство.

— Что это?!

Волна опрокинулась. Жижа растеклась по траве, и удар был такой, что почва под ногами содрогнулась. Крокодил неудержимо пятился; он понимал, что должен бежать, спасаться, нестись со всех ног вслед за парнем и девушкой, — но Аира стоял, опустив руки, отрешенный, даже расслабленный, и смотрел на бушующую жижу. Крокодил не мог бежать, пока Аира вот так стоит.

— Аира?!

— Десять шагов назад, Андрей, и замри как вкопанный.

Раз, два, три, четыре…

Крокодил шагал спиной вперед, отчетливо понимая, что стоит ему повернуться к жиже спиной — он не удержится, поскачет зайцем.

Пять, шесть, семь…

Чудовищная масса снова собралась волной, приподнялась над остатками травы и ринулась вперед, как разумное и агрессивное существо.

Восемь, девять, десять…

В крайнем случае можно будет зажмуриться.

С комариным звоном где-то наверху возникли летящие тени. Заметались лучи прожекторов. Сделалось светлее, чем днем.