Витае

Иногда смысл не в отношениях, они даже, скорее всего, все испортят. Когда ты встречаешь человека «ради»… ради образа которого хочется вставать с кровати, писать стихи, достигать чего-то – это большое счастье, ничуть не меньшее, чем встретить любовь. Иногда он должен оставаться этим человеком «ради». Его даже не обязательно любить или восхищаться им. Можно отчетливо видеть его недостатки, но в то же время чувствовать в нем что-то химически-необъяснимое. У всего в жизни есть свое предназначение, своя иллюзорная полочка. И на этой полочке «ради» у меня стоит «Лотос».

Глава 3. История #777070

Черно-белое настроение…
Это значит – без лишних слов.
Это значит – еще мгновение,
И будет уже нелюбовь.
Черно-белое настроение…
Это значит – немое кино.
Это значит – один не слышит,
А второму уже все равно.

Глава 4. История #fbb204

Я зашел в храм. Просто зашел побыть там, постоять, спрятаться от всего внешнего… Когда мне хочется, чтобы меня кто-то обнял, а некому, я захожу туда… Там весь воздух пропитан теплом и уютом. Он-то и обнимает меня, словно чьи-то заботливые руки. А еще этот свет… Он проникает сквозь окна длинными полосками, не рассеиваясь, точно прожектор, выделяя что-то главное. Может быть, неслучайно. Этот свет – он всегда такой легкий, что сколько бы не было времени на часах, кажется, что он утренний.

На этот раз лучи падали на небольшой церковный хор, состоящий из пяти женщин разного возраста и одной маленькой девочки с белыми кудряшками, такой хорошенькой, что можно было сказать: пять женщин и один ангел. Свет делал их белые платья еще белее, они словно светились изнутри. Наверное, так и было.

Я поговорил с батюшкой, которого знаю уже много лет. Сказал ему, что потерял что-то важное… Похоже, себя. Наш разговор длился около получаса, хотя мне показалось, что пару минут. Скорее, это был монолог. Он больше слушал, спокойно, не хмуря бровей, ничему не удивляясь, что придавало легкости выходу моих эмоций. Потом он на секунду опустил глаза и, помолчав еще мгновение, сказал: «Я знаю, знаю… Твоя проблема в Я зашел в храм. Просто зашел побыть там, постоять, спрятаться от всего внешнего… Когда мне хочется, чтобы меня кто-то обнял, а некому, я захожу туда… Там весь воздух пропитан теплом и уютом. Он-то и обнимает меня, словно чьи-то заботливые руки. А еще этот свет… Он проникает сквозь окна длинными полосками, не рассеиваясь, точно прожектор, выделяя что-то главное. Может быть, неслучайно. Этот свет – он всегда такой легкий, что сколько бы не было времени на часах, кажется, что он утренний.

На этот раз лучи падали на небольшой церковный хор, состоящий из пяти женщин разного возраста и одной маленькой девочки с белыми кудряшками, такой хорошенькой, что можно было сказать: пять женщин и один ангел. Свет делал их белые платья еще белее, они словно светились изнутри. Наверное, так и было.

Я поговорил с батюшкой, которого знаю уже много лет. Сказал ему, что потерял что-то важное… Похоже, себя. Наш разговор длился около получаса, хотя мне показалось, что пару минут. Скорее, это был монолог. Он больше слушал, спокойно, не хмуря бровей, ничему не удивляясь, что придавало легкости выходу моих эмоций. Потом он на секунду опустил глаза и, помолчав еще мгновение, сказал: «Я знаю, знаю… Твоя проблема в том, что ты, как и многие, растворился в себе. Послушай себя… Ты говоришь: «Я… у меня… мне бы…» А ведь ни Солнце, ни один фонарь не светит внутрь себя! Внутренний свет должен выходить наружу, кому-то светить, а кого-то и согревать… Ты никому не отдаешь свой свет, направляя его внутрь, на решение своих проблем. Но в этом и есть твоя проблема. Если оставить свой свет внутри, он сожжет тебя в уныниях и смутной тревоге… Добро необходимо этому миру – таков негласный закон природы. Добро заложено в нас как один из основных инстинктов. Так же, как ты получаешь удовольствие от еды, от безмятежного сна, от любви, так же получаешь удовольствие, сделав добро. Вспомни, когда ты кидаешь монетку нищему, на душе у тебя пролетает легкая радость. Она ощущается почти физически. Отдача добра заложена мирозданием. Без солнечного света этот шар не крутился бы, без света людского – крутился бы пустым.