Витамины для черта

— Мама! Послушай меня! – уже сквозь слезы проговорила Света, прижимая руки к груди. – Ну почему ты меня никогда не слышишь–то, господи? Я тоже никуда не пойду! Ни на какой тети Жаннин день рождения! Это мы с Пашкой так вместе решили! Мы и тебя хотели уговорить, да разве ты нас услышишь?

— Свет, ты что… Ну ладно, Пашка, а ты–то куда…

— А я, мам, тоже не витамин! — гордо и с вызовом произнесла Света. – И я, как Пашка, душу свою себе оставить хочу, и время свое тоже!

— А по заднице больно ты не хочешь? А? Ты чего это тут о себе возомнила? Я мать тебе или кто? Да я знаешь, что с тобой сейчас сделаю?

 Асю уже трясло мелкой и злобной дрожью. В сердцах схватив дочь за волосы и с силой дернув их вниз, она подскочила с дивана, нависла над ней яростной фурией. Света вскрикнула громко и забилась в ее в руках, пытаясь вырваться. На шум тут же выскочил из своей комнаты Пашка и, обняв Асю за плечи, аккуратно и в то же время властно разжал ее кулак, сжимающий скрученные Светины волосы, потом мотнул резко сестре головой – иди, мол, отсюда быстрее. Усадил мать на диван, снова обнял и, покачивая ее, как ребенка, заговорил тихо и ласково:

— Все, мамочка… Успокойся, мамочка… Ты же у нас умница. Ну что делать, раз так получилось. Со временем и ты все поймешь, и нас поймешь… И в самом деле так нельзя жить, мамочка…Нельзя ждать, когда тебя доедят до конца. Нельзя, нельзя, нельзя…

 ***

7.

 На день рождения к Жанне Ася все–таки пошла. А куда было деваться? Зашла в красивый ухоженный подъезд их богатого дома, начала медленно и обреченно подниматься пешком по лестничным ступенькам, словно на Голгофу какую. И в самом деле, почему у Жанночки других подруг нет? Пашка–то правильно подметил. И друзей тоже никаких нет… Они, Жанна с Левушкой Низовцевы, всегда только с ними, с Асей и Павликом Макаровыми дружили. Вообще, это даже и дружбой трудно было назвать. Скорее, это было похоже на взаимоотношения близких родственников, с которыми вот так, за здорово живешь, и не раздружишься, если даже очень и очень этого захочешь. По крайней мере, ни одного выходного дня друг без друга они не проводили. Левушка даже однажды пошутил, что Светке с Пашкой надо двойную фамилию дать – Низовцевы–Макаровы… Однако вот в чем был парадокс: к Павлику, Асиному мужу, да и к ней, к Асе, на день рождения в квартиру народу всегда столько набивалось – не продохнуть просто, а к Жанниному Левушке приходили только Ася с Пашей да с детьми. И к Жанночке тоже. Странно…

 Правда, потом Асины подруги все подевались куда–то. Жанночка их терпеть не могла. Умела она у всех без исключения находить особенный какой–нибудь изъян, и высмеивала его зло и выпукло так, что изъян этот казался совсем уж чудовищным и для женской дружбы просто неприемлемым. Асе даже, бывало, приятно было, что Жанночка ее так ревнует…

 Поднявшись, наконец, на третий этаж, Ася освободила от противной хрустящей обертки букет хризантем и встряхнула его слегка. Цветы дрогнули своими нежными кремовыми лепестками и будто ожили, задрожали тяжелыми пушистыми головками - красота, умереть можно. Ася любила хризантемы. Не те, что похожи на бледные маленькие ромашки, растущие на одной только веточке, а настоящие, толстые хризантемы, большие и роскошные кремово–желтые тяжелые шары. Они ей казались будто осязаемыми, будто имели сладкий какой вкус, похожий на взбитые сливки, и даже пахло от них, казалось, вкусно–съедобным - так и хотелось на язык попробовать. Она всегда дарила Жанночке хризантемы на день рождения…

 Выставив перед собой букет, Ася вздохнула и нажала на кнопку звонка. Что ж, будь что будет. Дверь тут же и открылась, явив ей улыбающуюся во все свое полное цветущее лицо Жанночку.

— Господи, ну наконец–то! Как вы долго едете, ей богу! Там Левушка уже изнылся весь, так ему выпить хочется! – радостно воскликнула Жанночка и быстро выхватила у Аси из рук цветы. Тут же выглянув из–за ее плеча на лестничную площадку и продолжая радостно улыбаться, спросила:

— А где?.. Где это ты, Аська, наших любимых деток потеряла? Спрятались, что ли? Ну–ка, ну–ка, я посмотрю…

 Высунув язык и игриво–озорно подмигнув Асе, она заглянула в лестничный пролет и постояла так еще немного, нелепо согнувшись полным станом. Потом развернула к Асе удивленно–разгневанное лицо…