Витязь

По мнению Лизы, Алексей поступил правильно, в отличие от Корнилова. Самойлов прислал ей поздравления с подарком и приехал навестить ее только сейчас, когда она совсем оправилась от родов, и на ее лицо вернулся румянец. Павлу же, видимо, было все равно, как она выглядит. Ибо не прошло и дня, как он явился в ее дом требовать, чтобы она приняла его.

Самойлов вновь поцеловал ее ручку и проникновенно заметил:

— Я не беспокоил вас все эти месяцы, как мы и договорились. Но теперь, настало время решить, когда будет объявлено о нашей помолвке?

— Вы все еще не передумали взять меня замуж, Алексей Григорьевич? — спросила Лиза тихо. Ее взор выражал благодарность.

— Нет. Я люблю вас, — сказал твердо Самойлов.

— И мои дети вам не помеха?

— Нет, — добавил он уже взволнованно и приблизил свое лицо к личику Лизы, намереваясь поцеловать ее.

— У детей есть отец! — раздался громкий баритон Корнилова за их спинами. — А вы Самойлов как раз та самая помеха!

Лиза резко повернула голову в ту сторону, откуда к ним приблизился Корнилов. Дверь в гостиную была отворена и, видимо, оттого Корнилов бесшумно войдя, слышал конец их разговора.

— Я же велела вас не пускать! — возмутилась Лиза. — Демьян!

Она взялась за колокольчик. Но Корнилов, который уже приблизился к сидящим на диванчике молодым людям, быстро среагировав, властно накрыл ручку Лизы своей широкой ладонью, не позволив ей позвонить.

— Оставьте в покое вашего дворецкого, — приказным тоном заявил Павел. Лиза тут же недовольно вытянула свою руку из-под его ладони.

— С каких пор вы приказываете в моем доме? — возмутилась молодая женщина, нервно окинув взором высокую фигуру Корнилова, который остановился напротив нее в трех шагах.

— Во-первых, я дал вашему дворецкому столько денег, что он не мог не пропустить меня, — произнес Корнилов и хищно оскалился. — А во-вторых, я пообещал ему, что если он не пустит меня, то я непременно выгоню его с этой должности после того, как вы станете моей женой.

— Вы как всегда несносны! — пролепетала Лиза, отразив на лице Корнилова упертое властное выражение. Он был в черном фраке и светло-палевых панталонах. Короткие мягкие сапоги, агатовые пуговицы, яркий желтый модный широкий галстук и белая рубашка завершали его изысканный наряд.

— Вы что себе позволяете, Корнилов! — возмутился Самойлов и встал с места.

— Павел Александрович, я не желаю вас видеть, — заметила Лиза холодно. Корнилов проигнорировал недовольное выражение ее хорошенького личика и лишь ехидно заметил:

— А я так не думаю.

— Вы слышали? Вы не желательны в этом доме! — взвился Алексей.

— И кто это решил? — парировал Павел, приблизившись к Самойлову на расстояние вытянутой руки. — Неужели вы, сударь?

— Да я! Я как жених Елизаветы Андреевны имею право решать — кому появляться в этом доме, а кому нет! — вспылил Самойлов, натянувшись, словно тетива.

— Помолвки насколько я осведомлен еще не было, — хмуро с угрозой заявил Корнилов. — И не будет, ибо я не допущу этого.

— Вы не допустите? — опешила Лиза.

Павел проигнорировал ее негодование, и вновь обернул взор на Самойлова.

— Мы могли бы разрешить это дело без женских истерик? — спросил Корнилов у Алексея.

— Да. Я думаю, так будут лучше, — кивнул Самойлов.

— Отойдем, — предложил Корнилов. Мужчины чуть отошли от Лизы, которая так и осталась сидеть на диванчике. Молодые люди остановились около камина, друг напротив друга.

— Я не думаю, что Елизавета Андреевна будет с вами счастлива, — быстро выбросил первый довод Корнилов.

— Я смогу сделать ее счастливой, — парировал тут же Самойлов.

— Господа! — окликнула их Лиза, которой было не по себе оттого, что мужчины начали решать ее судьбу без учета ее желаний. Она прекрасно слышала их разговор, и это было просто дико для нее.

— Прощу, не вмешивайтесь, сударыня, — заявил Павел, чуть обернувшись к ней.

— Да, прошу вас, Елизавета Андреевна, доверьтесь нам, — попросил ласково Самойлов.

Лиза устремила на мужчин недовольный взгляд. У нее возникло неистовое желание выставить их обоих из своего дома. Лиза инстинктивно чувствовала сильное напряжение, которое пробегало между молодыми людьми.

— Вы готовы осчастливить ее, — заметил сухо Корнилов. — Но вы готовы позабыть ее прошлое?

— Готов, — не раздумывая, выпалил с горячностью Алексей.

Корнилов сглотнул и, вперившись напряженным убийственным взором в лицо соперника, зловеще произнес:

— И вы готовы забыть о том, что первым мужчиной у вашей будущей жены был именно я? И она отдалась мне по любви с благоговением и страстью, по своей воле и желанию? Вы готовы всегда помнить о том, что первым был у нее я?

— Это не главное для меня, — мрачно заметил Самойлов, бледнея и стараясь не показать, какую боль причиняют ему слова Павла.

— И вы, сударь, готовы смириться с тем, что каждый раз, когда вы будете смотреть на моих сыновей, вы будите думать о том, что именно я зачал их в ее чреве? Зачал по любви, с ее согласия и с ее восторга? — Корнилов распалялся все сильнее.

— Боже, что вы говорите?! — воскликнула, бледнея Лиза, понимая, что каждое слово Корнилова жестокая реальная правда. Мужчины даже не обернулись к ней.