Витязь

Он склонился к ней и его руки с неистовством сжали ее плечи, а губы страстно приникли к ее нежной шейке сзади. Лиза вся затрепетала от его ласки и в следующий миг, когда его губы чуть отстранились, она выгнулась ему навстречу и подняла личико, потянувшись к нему губами. Павел стремительно, сверху приник губами к ее зовущему рту, приподнимая девушку со скамьи и притягивая ее к себе на грудь. Лишь спустя некоторое время он отпустил ее губы и, словно куклу полностью вытянув Лизу из-за лавки, поставил рядом с собой. Проворно обвив руками ее стройный стан, Корнилов властно устремил взор в ее чудные очи. Она смотрела на него огромными невинными глазами, совершенно открыто и, не смущаясь, словно он был единственным смыслом ее существования в этот миг времени. Павел понял, что если, тотчас, его губы вновь не прикоснутся к ее притягательному рту, он просто умрет. Он вновь склонил голову к губам Лизы и, притиснув девушку к своей широкой груди, начал уже более страстно и глубоко целовать ее нежные губы. Она не отталкивала его. Обвив его шею руками, Лиза вся подалась ему навстречу. Ощутив ее ответный порыв, Корнилов окончательно потерял голову и начал отчаянно и неистово целовать ее, чувствуя дикий восторг оттого, что Лиза, так же, как и он, жаждет этого поцелуя.

Снаружи послышались голоса Стефы и Никитки. Павел, словно опомнившись, отпустил ее губы, но объятия не ослабил. Глаза девушки, покрытые туманной поволокой ответной страсти, не отрываясь, смотрели в темные, горящие от любовного угара и вожделения, глаза молодого человека.

— Приходите сегодня ночью к реке, — срывающимся от страсти голосом прохрипел Павел, пожирая взглядом ее прелестное личико. — К излучине… где овраг… придете?

Лиза долго молчала, проникновенно смотря в лицо молодого человека и ощущала, что в этот момент времени, она не просто влюблена в этого мужчину, а безумно любит его.

— Вы придете? — нетерпеливо с настойчивостью спросил Корнилов, слыша, как хлопнула входная дверь.

— Да…, — очень тихо, одними губами прошептала Лиза, опуская глаза, не в силах выдержать напряженный, вопрошающий взгляд, в котором, после ее согласия заполыхала тьма. Она попыталась высвободиться из его объятий, так как отчетливо слышала, что в горницу вот-вот войдут. Павел понял ее и, быстро освободил из своих объятий и уже тише, почти приказал:

— Я буду ждать Вас после полуночи…

Она отвернулась от него и быстро отошла на несколько шагов. Тотчас, в горницу вошла Стефа и подозрительно оглядела высокую фигуру Павла, который замер в напряженной, слишком вызывающей позе и не спускал темного взора с девушки, стоявшей у окна. Переведя взор на Лизу, хозяйка заметила чересчур румяное лицо девушки и, нервно теребящие оборку платья, пальцы.

Весь оставшийся вечер, когда Корнилов быстро ретировался, едва Стефа и Никитка вернулись с поля, Лиза была молчалива и задумчива. Она напряженно мучительно думала о предстоящем свидании, которое назначил ей Павел у реки ночью. Она предполагала, чем могло закончиться это свидание и отчетливо понимала, что не должна туда идти. Но, чувство неистовой любви к Корнилову, не покидало Лизу и бередило все ее мысли.

Терзаемая, трепещущая, несчастная и счастливая одновременно, Лиза встала с постели около полуночи. Все домочадцы давно уже спали. Но девушка, почти два часа проворочавшись на постели, так и не смогла уснуть. Еще вечером, решив все же не ходить на свидание к Корнилову, Лиза приняла решение лечь спать и забыть, что пообещала молодому человеку. Но, осознание того, что в этот момент он там, ждет ее в лесу, не давало ей покоя и бередило ее душу. Всеми фибрами души она жаждала пойти к нему и вновь ощутить притягательную силу и сладость его близости, но ее совесть не давала ей сделать этого. Не в силах более думать об этом и чувствуя, как ее сердце наполняется огнем, лишь от одной мысли о Павле, девушка проворно надела свое самое лучшее платье, одно из трех, которые у нее были и которое она ни разу не одевала. Платье было очень тонким, с прелестной вышивкой по контуру и широкой лентой под грудью. Светло серебристое, с короткими рукавами и оборкой по низу, оно было слишком праздничным и легким, для ношения в военном лагере или здесь в деревне. Но теперь, охваченная лишь чувством неистовой влюбленности, Лиза специально надела его, чтобы стать еще прекраснее для Павла. Она прошлась щеткой для волос по золотым прядям и стянула волосы, лишь тонкой белой лентой собрав их в толстый хвост. Накинув на плечи темный широкий платок, что дала ей Стефа, Лиза оправила платье. Уже через миг, она распахнула окно и, встав на стул, умело вылезла в окно, чуть прикрыв ставни, чтобы никто не заметил, что в ее комнате никого нет.