Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в.

В позднейшей промосковской церковной литературе намечается отчетливая тенденция изобразить Дмитрия Шемяку неким извергом. Так, в житии Григория Пельшемского рассказывается, что в 1430 г. Шемяка подошел к Вологде «в зимнее время с силою многою и около града Вологды села воеваша, а християнство губяще, а градским людем, во граде седящим в осаде, и не смеяху с князем бранитися. Православное християнство мнози побиени быша воинством князя того немилостиваго, ово гладом умерша, а инии мразом изомроша, и мнози безвестно погибоша и разыдошася…». Григорий якобы увещевал Шемяку «отвратиться» от злых дел. Князь разъярился, приказал сбросить его с помоста, но тот чудом остался жив [810]. Хронология рассказа сбивчива. Речь могла идти о каких-то воспоминаниях о походе Василия Косого под Вологду в 1435 г. или Дмитрия Шемяки в 1449/50 г. Согласно житию, Григорий крестил детей князя Юрия Дмитриевича, что делает, по И.У. Будовницу, рассказ о событиях на Вологде весьма сомнительным [811].

Еще Н.М. Карамзин связывал с Дмитрием Шемякой сатирическую «Повесть о Шемякином суде», обличающую судебные порядки Русского государства [812]. Карамзин при этом ссылался на показания Хронографа (нам неизвестного), говоря, что «от сего убо времени в Велицей Русии на всякого судью и восхитника во укоризнах прозвася Шемякин суд» [813]. Последним, кто считал, что в повести «сохранилось воспоминание о тяжелых для населения порядках, установившихся при Шемяке (взяточничество, вымогательство, притеснения судьями населения)», был Л. В. Черепнин [814]. Вместе с тем И.П. Лапицкий убедительно доказал, что «Повесть о Шемякином суде» — памятник, сложившийся не ранее второй половины XVII в. [815]

Обратимся к тексту повести. В ней рассказывается о тяжбе между богатым и бедным братьями. Она произошла в связи со следующими обстоятельствами. Богач дал своему бедному брату лошадь и сани, чтобы тот привез из леса дрова, но пожалел дать ему хомут. Бедняк привязал дровни за хвост лошади и так ударил ее кнутом, что хвост оторвался. Тогда богач «пошел на него бить челом в город к Шемяке-судье» и требовать возвращения лошади с хвостом.

Остановившись по пути у некоего попа, богач поведал ему о происшедшем. Затем они сели ужинать, не позвав бедняка. Тот стал разглядывать, что едят поп и богатый брат, но неожиданно свалился с полатей и задавил попова сына. После этого поп тоже поехал в город с жалобой на бедняка.

Проезжая по мосту, бедняк решил броситься в реку, понимая, что все равно «будет ему погибель от брата и от попа». Но, бросившись, бедняк задавил насмерть старика, которого вез его сын-горожанин в баню мыться. Сын старца также отправился в суд с жалобой на бедняка.

Решив, что без «посула» с судьей дела иметь нельзя, бедняк положил за пазуху завернутый в платок камень и многозначительно показывал его судье при разбирательстве каждого иска.

Что же присудил Шемяка по всем трем искам? Думая, что бедняк «ему мзду посулил», судья решил следующее. Поскольку бедняк оторвал у лошади хвост, то ее не следует у него отбирать до тех пор, пока хвост не отрастет. Коли он задавил попова сына, надо отдать ему и попадью, чтобы он добыл с ней нового ребенка. Затем судья решил, что сын старика должен «сверзнуться» с моста на бедняка.

После суда богач предпочел отдать своему бедному брату 5 рублей, чем дожидаться, когда у лошади отрастет хвост. Поп не пожелал расстаться с попадьей и откупился 10 рублями. Дал бедняку мзду и третий истец. Слуге, которого прислал судья за «посулом», бедняк показал простой камень и сказал: если бы судья «не по мне стал судить, убил бы его тем камнем». Судья воздал хвалу Богу, что «по нем» судил, иначе этот камень полетел бы в его голову.

Повесть вводит нас в накаленную обстановку жизни России второй половины XVII в. Она обличала неправедное («по мзде») судопроизводство, но с благодушным юмором рисовала образ самого судьи — Шемяки, решавшего дела в пользу бедняка, а не в пользу богатея и попа. Очевидно, повесть сохранила какие-то далекие отзвуки благожелательного отношения к князю Дмитрию, распространенные в демократической среде.

Князь Дмитрий Юрьевич Шемяка обладал качествами незаурядного правителя. Беда его состояла в том, что он во многом обгонял свое время, которое никогда не прощает тем, кто пытается заглянуть в будущее. Продолжая дело Дмитрия Донского и своего отца, Дмитрий Юрьевич сделал все, что было в его силах, чтобы объединить русские земли и нанести решительный удар ордынским царям. Но и для того, и для другого время еще не приспело. Эти цели могли быть достигнуты лишь постепенно, а не вдруг, по мановению волшебной палочки. Время волевого правителя-самодержца также было еще впереди. Нужно было создать когорту верных сподвижников, которая бы обеспечила медленное движение к заветной цели, а Дмитрию Шемяке не терпелось. Он мог зажечь своим энтузиазмом на недолгий срок даже таких осторожных правителей, каким был Борис Александрович Тверской, таких честолюбцев, как Иван Андреевич Можайский. Но на этом дело кончалось.