Витязь специального назначения

Акела прыгнул вперёд, резко сократив дистанцию. От верхнего правого замаха с резким приседом пустил меч по дуге под его правое колено. Ага! Наглухо не срубил, но зацепил неплохо. Развернулся лицом к другому, одновременно доставая из сапога нож, мгновенно оценил диспозицию. Так, один из чёрных уродов, не выпуская из рук самострела, крепко держит визжащую и брыкающуюся Смышлёну. Ну, это не смертельно.

Барс рубится с рослым орком, Серж гоняет сразу двоих, третьего он только что опрокинул пинком в грудь. Вокруг кипела настоящая мясорубка — разбойники оказались весьма лихими ребятами и бились стойко, как триста спартанцев. Коренастый орк с огромным шрамом через всю морду занёс ятаган над головой Акелы. Щита у того не было — он так и не приобрёл пока привычку всюду таскать с собой эту «бандуру». Спасаясь от мощного засечного удара, он скользящим блоком отвёл ятаган левее себя. Резко выпрямляясь, от своей левой ноги подплужным «романским»[13] ударом глубоко разрубил орку грудь. Тёплые и вонючие брызги плеснули в лицо.

Отпрыгнув назад, он быстро огляделся — купец стоит с ножом у горла, который приставил ему из-за спины его оппонент. Остро отточенный конец меча легко вошёл в волосатую шею того, что с ножом. В следующий миг Акела прыгнул к тому, что держал за локти дочь купца. Дурак, нашёл время девок щупать. Ещё минус один! Смышлёна визжала, как резаная.

И тут вдруг раздались родные до боли хлопки пистолетных выстрелов. Барс, воспользовавшись тем, что один его противник отскочил, крутанул один из пируэтов кэндо. Затем, выхватив ИЖ-71[14], разрядил оставшиеся семь патронов в нападающих. На этом бой закончился. Оставшиеся в живых орки, словно по команде, вдруг прыгнули в кусты и рванули прочь, только топот раздался за деревьями.

— Стоять! — остановил нескольких рванувшихся татей атаман, — сдурели, олухи? Они вас в лесу, как кур, передушат.

Чуть помятая Смышлёна рыдала на груди у раненного Жилы, лежащего на обочине дороги.

— Перевяжи отца! — рыкнул на неё Акела, — реветь потом будешь.

Над местом битвы уже кружила пара воронов в ожидании поживы, оглашая окрестности нетерпеливым криком. Скоро на этот призыв потянулись их собратья, их немалый жизненный опыт показывал, что после людских стычек всегда появляются трупы.

Таковые не всегда предают земле, а вороны, как истинные санитары природы, всегда готовы очистить её от гниющей и разлагающейся плоти. Вот и теперь чёрные птицы расселись на деревьях, ожидая, когда оставшиеся в живых двуногие покинут место побоища. Тот же опыт подсказывал им, что похорон после таких вот стычек не устраивают и покойники от них никуда не денутся. Молодых и нетерпеливых успокаивали и понуждали к терпению крепкие клювы старых и седых патриархов.

Кругом слышались стоны и ругань. Тогда уцелевшие, уже не делясь на «казаков» и «разбойников», осмотрели друг друга, друзья оказали помощь Акеле. Тот был ранен хотя и легко, но певец предупредил, что своё оружие орки (а это действительно оказались они) часто смазывают всякой гадостью. По знаку вожака упомянутый Коновал, разжевав какую-то найденную неподалёку сочную травку, наложил её на рану и крепко забинтовал. Андрей отыскал в кустах труп вожака орков и, выдернув нож, чистил его землёй. После пистолетной стрельбы многие недоумевающее поглядывали в его сторону, стараясь понять, что же это такое было? Но расспрашивать, конечно, не решились.

Малыш уже пришёл в себя и сидел, опираясь спиной на толстый ствол ясеня. Затягиваясь цигаркой, которую Акела сунул ему в рот, парень вслух сам с собой обсуждал способы казни для агрессоров. Впрочем, эти высказывания носили чисто риторический характер — живых орков на поляне не было. Неугомонный здоровяк тут же нашёл новую мишень для зубоскальства.

— Что, баян недоделанный, пошёл по шерсть, а вернулся стриженным?

— Тебя не спросил, деревенщина… — равнодушно отпарировал атаман.

— Это точно, — в излюбленном своём стиле стал прибедняться Малыш, — мы-то, святловодские, завсегда так. Токмо с вёски своёй припрёмся, назём[15] с лаптей отряхнем и зараз давай всех сударей благородных палкой дубасить, особливо которы по лесам с гуслями да шестопёром шастают…

Разбойник, видимо, ценивший добрую шутку, весело оскалил белые крепкие зубы.

— Ловок брехать, шельма.

— Что-то личность мне твоя знакома, — не унимался Малыш, готовя, по-видимому, очередную подначку.

— Так ты же в Светлограде бывал? — вопросом на вопрос ответил атаман.

Акела внимательно посмотрел на главаря разбойников.

— Так, орлы, потом воспоминаниями займёмся. Как зовут-то тебя?

— Лутоня.

— О, как! — не удержался Акела, — Барс, какая честь для нас, не какой-нибудь там пришей-пристебай, а сам Лутоня. Но я одного не понял — за каким лешим ты к нам прицепился? Богатства большого у нас с собой не было…