Витязь специального назначения

 --Как это отказалась? Она, хоть и старая уже, но с мозгами никаких проблем, соображает - дай Бог всякому.

 --Понимаешь, когда остались, Савельевна нас погнала по оставшимся домам, - проверить, есть ли ещё кто живой. Напротив твоего дома, Борисыч, мужик пожилой жил, как его...

 --Мельник, -- подсказал Акела, соскальзывая на землю и потягиваясь.

 --Точно. Так вот, они уехали на станцию в магазин, как раз перед грозой. А у него, ты знаешь, хозяйство...-- Васька возвёл очи горе.

 --Знаю, -- сказал нетерпеливо Акела,-- куркуль тот ещё. Дом - полная чаша. И что?

 --Что-что, с этим хозяйством нам отваживаться пришлось.

 --Ты отваживался!-- хмыкнул Славка,-- У Мельника в подполье целая фляга самогонки стояла. Угадайте с трёх раз, что сделал Соловей, когда эту флягу нашёл?

 --Неужто сдал в Фонд Мира? - саркастически поинтересовался Акела,-- Нет, ну ничего больше в голову не приходит, хоть убейте!

 Мужики заржали. Васька укоризненно покачал головой.

 --Смейтесь, смейтесь.... Над собой смеётесь.

 -Ага, мы бы с Савельевной тоже б от души посмеялись, если бы этот хрон у собачьей конуры не споткнулся. Едва от пса оттащить успели, а он ещё и кочевряжиться начал. Сроду б не поверил, что старуха так материться умеет. Даже палкой пару раз опоясала. Душевно так, знаешь, аккурат вдоль седалищного нерва.

 --Так, это всё лирика. А бабка-то почему не поехала, из-за скотины, что ли?

 --И из-за неё и из-за птицы. Да и вообще деревню бросать не захотела. Ей, мол, помирать в родном доме надо, коль срок придёт, а погост рядом и вся родня там лежит. Её же не переубедить, упёрлась...

 --Да уж знаю. Медведя в лесу легче на содомский грех уболтать.

 Сзади хлопнула калитка.

 --Доброго утречка, гости дорогие.

 --И тебе того же, хозяюшка, -- вразнобой ответили мужчины.

 --Не казни, старшой, ребят своих. Мне Весняк сказывал - уговаривали её все, но бесполезно - кремень старуха. Он ей голубка оставил, так что, случись чего, она его отправит. Я тогда сразу мужиков пошлю, - тут верхами недалёко.

 Милёна, улыбаясь, оглядела мужиков.

 --Поутренничали уже?

 --Что? А-а, да, поели и молочка попили. Борисыч, иди подкормись, -- сказал Слава, -- молочко у нашей хозяйки -- чудо.

 --Это не у меня, а у Ночки, -- блеснула зубами Милёна, -- попей, Акела.

 --Не откажусь, -- отозвался он.

 Молоко действительно было выше всех похвал - лучше магазинных сливок. У непривычного человека кишки скрутит так, что никакой "Мезим" их не распутает. Слава Богу, у Акелы такой беды отродясь не бывало. Он, по тихой грусти, опростал глечик под горку нежнейших, ещё тёплых шанежек. Ну, вот, теперь можно и с голодным побороться.

 Когда он вышел на крыльцо, солнце уже пробиралось между вершин деревьев. Милёна, выйдя из коровника, прищурившись, поглядела на небо, потом повернулась к гостю.

 --Чем заниматься думаете, воины?

 Акела пожал плечами.

 --На шее у тебя по любому сидеть не будем. Что съедим, то отбатрачим.

 Краска досады появилась на щеках хозяйки.

 --Не об этом я, старшой. У нашего кузнеца купец проездом остановился. Аккурат сегодня утречком он спрашивал - не поедет ли кто с ним охраной? Наших я никого не пустила. Мужиков мало, а работы невпроворот. Вы - другое дело, вы Сварогу служите.

 Акела задумался ненадолго и рассмеялся.

 --Умница ты, Милёнушка. Золотая голова, -- и, чмокнув славную женщину в щёку, вышел со двора.

 Приезжий купец расположился лагерем во дворе коваля Добруши. Барс и Акела, войдя, дружески кивнули ему. Оглядевшись, они подошли к сидящему в глубине двора хорошо одетому грузному мужчине, безошибочно определив в нём того, кого искали. Во-первых, торговый человек, во-вторых, старший в компании, которая состояла ещё из трёх мужчин разного возраста и молоденькой девицы. Девка выглядела пышнотелой и довольно пригожей.

 В мужиках они так же легко угадали охрану. Дело было даже не в доспехах и оружии. Неизгладимая печать профессионала войны была ясно видна на всех троих. Их вни­мательный взгляд и положение тела, готового мгновенно вскочить, многое говорило опытному глазу.

 Их эти профи тоже уже прокачали, хотя они пришли без оружия, а одеты были в крестьянскую одежду. Милёна выдала из запасов покойного мужа. Не ходить же по деревне в джинсах и свитере, пора уже применяться к местности.

 Смазливая пышечка лет восемнадцати тоже успела оценить их и, оставив без внимания пожилого Акелу, строила глазки Барсу. Седой худенький дедок, мирно хлебавший из глиняной миски тюрю из простокваши с хлебом, глянул на них мельком. Казалось, его в настоящий момент, кроме простокваши, не интересует ничего на свете. Только чутьё подсказывало, что из этой троицы он и есть самый опытный и опасный.

 Второй был коренастый крепыш лет сорока пяти, с пухлыми щёчками, вздёрнутым носиком, большой плешью и смешными рыжими кудряшками на затылке. Он являл бы собой преуморительное зрелище, если бы не холодный внимательный взгляд, так не сочетавшийся с глуповатой добродушной улыбочкой.

 Третий, кудрявый здоровяк с тяжёлым лицом, глядел хмуро и внимательно. Не такой волчара, как эти двое, но тоже не мальчик, видывал виды.