Витязь. Тенета тьмы

– Сколько их всего? – осторожно подал голос Котяра. Аппетит у него резко пошел на убыль.

– Там, где мы их нашли, – пара сотен.

– Может быть больше. Должно быть больше, – медленно выговорил Тайтингиль. – Довольно, чтобы пожрать… все миры Эалы. Так посулила Цемра.

– Я по «Нэшнл Джиогрефик» смотрел, – выговорил Котик, откладывая смачную мясную ножку. – До сорока миллионов сперматозоидов в одной пор-рции… эякулята… А Цемр-ра… она же волшебная тварь, ну. Использовала Мастер-ра по полной…

Иррик Вайманн напрягся, вглядываясь в лицо орка. Непонятные слова звучали зловеще.

– Здесь никто не понимает по-оркски, Азар, – прошипел он. – Поэтому потрудись…

Котяра стрельнул на него неожиданно колкими, острыми глазами.

– Миллион – это тысяча тысяч, – педантично выговорил он явно заимствованным у Мастера Войны тягучим, как мушиная липучка, тоном. – Считай сам.

Дверг сощурился.

– Да, видимо, пауков много, очень, – продолжила Ринрин. – Наверняка есть и другие… они теряются в камнях, прячутся и снова выходят на свет. Надо что-то решать, Тайтингиль. Я думаю об огне и о большой битве.

– Каждый из подросших пауков в бою стоит человеческого или даже эльфийского воина. – Голос Тайтингиля был мрачным. – Что ж, плохие новости.

– Тут у тебя есть люди, пошлем кого-нибудь к двергам, к Оллантайру… атакуем, светлейший, сейчас хорошее время. Пока не выросли все – атакуем.

Темные глаза дверга блестели, руки нервно сминали салфетку. Витязь смотрел на него – и сквозь него. Иррик желал выполнить то, зачем его послали. Чем скорее, тем лучше.

Добыть утраченный амулет.

– В ночь никто никуда не пойдет, – ровно выговорил витязь. – Вы должны отдохнуть, и я сам все еще не ощущаю себя… целостным. Слишком много сил пошло на то, чтобы уничтожить их мать, – это для них минул год, а для меня всего несколько дней. Поэтому добрая еда… добрый сон. А завтра решим.

– Я знаю, что ты решишь, – негромко сказал Гленнер. – Передам в слободу, чтобы дали бойцов, но нынче у людей мало молодых мужчин, способных воевать. Люди разбаловались жить тут под твоей защитой и не рожают по десять детей, как раньше.

– Хорошо. И все же я сообщу свое решение утром.

Тайтингиль ушел; Гленнер и Ринрин собирали посуду, дверг вывалился куда-то во двор и растворился в темноте широкого двора замка Золотой Розы.

Котик, спать которому пока вовсе не хотелось, взялся за посуду. Встал к корыту, удобно установленному на высокие ножки, зачерпнул воды – холодная, как всегда, холодная.

– Вы, конечно, извините, я со своими пор-рядками лезу тут, – сказал он Гленнеру с некоторым вызовом. – Но неужели тр-рудно сделать отопительный котел? Эти вашикамины… кр-расиво, конечно. Бани… Но вот емкость такую свар-рить, ммм, склепать, и повесить над огнем, и кр-ран приделать, ну… И девочкам будет хорошо – теплой водой посуду помоют, и душ пр-ринимать можно…

Эльф ничего не ответил, молча отступил – и, только отшагнув от орка подальше, повернулся к нему спиной, чтобы уйти.

Ринрин принесла еще тарелок.

– Ну как, ка-ак, вот они берррут и отпускают тебя? – мурлыкал за работой Азар. – Берр-рут и отпускают… Ты р-радфем, да? Радикальная феминистка, в Москве это модно сейчас… Нет, ты не феминистка. За тобой пошел двер-рг. Мелкий, но мужчина же, ну…

– Я следопыт и воин много столетий, – легко сказала Ринрин. – Отчего бы Тайтингилю и Лантиру меня не отпустить?

– Как вы тут живете? – Широкие лапы бережно мыли изящный фарфор и выкладывали на полотенце. – Душа нет теплого… Такси нет. Лантир-р, Лантир-р бы двинул туда за пауком, он на словах бр-равый. А пошла – ты.

– Ты очень добрый. Но я воин, и я разведчик, следопыт. У вас это называется… феминистка? Я запомню. – Ринрин обняла скального орка за шею, чмокнула в щеку. – Ты не такой, какие орки бывают обыкновенно. Твоя душа тепла. Как сказать на твоем языке? Лайк тебе! Я пойду спать. – И она выскользнула за дверь в темноту широкого двора.

Орк все же увидел очертания коренастой мужской фигуры, стоявшей в отдалении.

Дверг ждал эльфийскую деву.

Гленнер вернулся бесшумно, как привидение. Глаза его были словно дыры, проткнутые в неподвижной маске лица острейшими кинжалами.

Калека выговорил:

– Ступай, подними Тайтингиля… не судьба светлейшему сегодня выспаться. У нас гости, в Дорожный замок хочет войти мудрец Мрир.

Орк подхватился наверх, бросив недомытую посуду.

– Ступай… Котяра, – выговорил Гленнер вдогонку, несмело пробуя на язык непривычное имя прежнего врага.

– Н-носит ср-реди ночи, – неприязненно выговорил Котик и тронул пальцами прикрытую дверь в комнату Тайтингиля. – Волшебники, блин. Ох, были ж времена, когда я из чудес только «Чудо-йогурт» знал…

Эльф выглядел нехорошо.

В комнате горели несколько светильников. Тайтингиль не бодрствовал и не спал. Он лежал, раскинув длинное сухое тело, глаза его были прикрыты, а между бровями залегла тонкая, но глубокая морщина. Скрученный жгут волос вился под закинутыми за голову руками, и золото казалось тусклым, точно запыленным.