Витязь. Тенета тьмы

— Ары-мия. Умере-еть, — выговорила клыкастая пасть, и единственный глаз вперился в Мастера Войны.

Кажется, с преданным выражением.

Дракон кротко вздохнул и тут же молниеносно, змеино метнулся к сотне скальных.

— Вы!

Тхаш не спеша приосанился.

— Ты похож на криданц-са. Давно живеш-шь здес-сь?

— Сколько помню себя. Здесь же, где и мой отец, и отец моего отца. Люди зовут наши горы Окаянными и не суются к нам.

— На ч-щем вы с-сюда прибыли?

— На ездовых кабанах, — неспешно ответил он, меряясь взглядом с драконом. — Мы сожрали их потом.

— На эту планету — на чем?

— О чем ты? Что такое планета?

Серокожий искренне не понимал его!

Червень зашептал откуда-то сзади:

— Великодушный господин! Это ж варвары, они никаких властей не признают — засели в своих скалах и в ус не дуют! Вла… гм, Карахорт и войной на них ходил, и колдовство напускал — не покоряются они, а к магии ре-зис-тен-тны. — Червень с гордостью выговорил мудреное слово, слышанное от предыдущего господина.

— Не покоряются, значит… — пробормотал Мастер Войны.

Криданцы. Криданцы на Земле непонятно какой эпохи…

Орки?

Орк! Смешной трусоватый пр-роныра и бабник Кот-ту — бившийся, тем не менее, с проклятой паучихой не хуже истинного гертайца. Он так назвал себя. «Раньше я был орком. В прошлой жизни…»

Где он теперь? И где эльф, где Тайтингиль?

Где… Алина?

Ждать.

Ждать, пока зарастет проклятое крыло. Подняться в воздух. Это единственное, что может примирить с обликом и сутью ящера, — возможность летать.

Дальше — разведка боем. Клыкастый много знает, но строптив, ничего не скажет; горбатый чересчур хитер и распоряжается информацией только в своих интересах. Значит, все данные следовало получать исключительно самому. И он их получит.

Он, Мастер Войны.

А пока…

Войско еще никому не помешало.

Бесполезные создания!

— С-солдаты! — рявкнул дракон, и вдруг от вибрации его собственного голоса чешуи разом встопорщились и сжались, клацнув, как затвор. Грязь, кровь, мусор и золото облетели, и он предстал во всем своем алом, багровом и сверкающем великолепии. — Воины! Вы разные, но вас с-собрала здесь единая с-сила. Мы здес-сь, эта планета будет наш-шей… Мы з-зальем ее кровью врагов! Я поведу вас-с к победе! Я, Мастер Войны!

— Мастер Войны! — хором заорали сотни пастей. — Мастер Войны! Мастер Войны!

Глава 10 Воительница

Ирма сумела себя заставить отключить айфон ровно на два дня. Она проревелась на шее у Юльки, а Алинка, оттаявшая от ужасов задержания, оббегала с Лаки на поводке всех своих каникулярных приятелей. В загородном доме у тети Юли она проводила немало времени, пока мать налаживала в Москве бизнес и грызла гранит делового успеха после развода.

Двух дней хватило, чтобы прийти к какому-то внутреннему решению — каждой из двух женщин, одной — внезапно омолодившейся, и другой — странно, рывком повзрослевшей.

Алинка подкрасила у местной мастерицы корни волос в сверкающий белоснежный тон — и мама с дочкой поехали обратно в Москву.

После ошеломительно вкусного уик-энда, напоенного ароматами земляники, они были готовы говорить и друг с другом и воспринимать сказанное.

— Так ты не против, чтобы у тебя был брат? — спросила Ирма. — Не… ревнуешь?

Алинка отпихивалась от Лаки, на заднем сиденье пытавшегося облизать ее вдоль и поперек.

— Что за вопросы, мам? Я — за! А ты не против, если я забью на учебу? — поинтересовалась та. — Мне что-то захотелось жить иными ценностями. Я тут как-то подумала… ну, обо всем, что случилось…

— Малышка… они ведь могут никогда не вернуться. А мы можем их никогда не нагнать.

Шоссе серой лентой раскатывалось под колесами авто.

— Больше оптимизма в голосе, ма, — ответила Алинка, и ее тон лязгнул неведомым оружием. — Верь. Просто верь, ладно?

— Алиночка… Как тут не верить? Я да, я стала лучше выглядеть, что странно, — вздохнула Ирма. — Он рассказывал, что человеческие женщины, которые с эльфами… — Ей отчего-то стало неловко, она не могла подобрать слова, но дочь, как всегда, рубанула с плеча:

— Встречаются, ма!

— Встречаются… — покорно выдохнула Ирма. — От этого молодеют. Господи, мне столько лет… и уже не… и всегда… ладно. Я забеременела.

— Факт, — согласилась дочь. — Значит, сказки все же — бывают? Про эльфов, мам? И звездные войны? И вообще…

Хотелось спорить, хотелось отказываться, отпираться всеми руками и ногами, говорить про экономику, нефть и кризис, про падение рынка недвижимости и налоги, про возраст и осложнения.

Но…

Ирма украдкой глянула в зеркало на козырьке авто.

На нее смотрела чуть растерянная тридцатилетняя женщина со свежайшим румянцем на щеках, который не дарует ни один гиалуроновый курс, никакие подтягивающие нити. Только любовь и счастье.