Витязь. Тенета тьмы

Резко хлопнула дверь. Лантир, нарушив покой трапезы, ворвался в малую залу дворца бегом. В руках у него был сверток.

– Плохие вести, мой король! Плохие вести!

Правитель поднялся из-за стола. Взгляд его остановился на узле плаща, пропитанного темным; на отполированный каменный пол капала кровь. Обедавшие поднялись – все, кроме орка, который хмуро уставился в столешницу, что-то бормоча.

– Что же, – напряженно сказал Виленор, – покажи.

– Покажи. Я хочу наконец увидеть врага, – вторил Тайтингиль. Усталость и сумбур отступали, а в глубине серых глаз поднималась гроза. Витязь взял со стола салфетку и прижал к носу.

Лантир положил сверток на маленький столик на витой ножке и пододвинул ближе. Развернул плащ. Ткань неохотно опала тяжкими складками… и любопытный Котяра, все же потянувшийся посмотреть, не сдержал позорного визга; вскочил, закрывая лицо лапами, сзади с грохотом повалилась широкая кованая скамеечка, которую ему поставили вместо кресла.

На столе лежала отсеченная мечом часть отвратительно косматой черной паучьей плоти. Жвалами она впилась в голову эльфа, превратив лицо несчастного в почти неузнаваемое месиво; торчал вырванный кусок гортани…

У паука было восемь глаз, остекленевших с выражением неописуемой злобы.

Белых, с вертикальными зрачками.

Глаз Мастера Войны.

– Дети Цемры здесь, – медленно проговорил Тайтингиль. – Я опоздал совсем немного, дайн Виленор. Но я не мог прийти ранее.

Заложив руки за спину, он наклонился. Желваки его рельефного лица напряглись; напрягся и орк. Лантир замер рядом; повелитель Нолдорина глядел издали.

Это было страшное доказательство того, что, как пообещала Дочь и Матерь Хаоса перед смертью, потомство ее и Мастера Войны атаковало родной мир Тайтингиля.

– Мр-рак и ужас, – наконец проворчал Котик. – Мр-рак и ужас.

Голос орка развеял страшную тишину. Тайтингиль выпрямился и убрал за спину поток златых волос. Бросил на стол окровавленную салфетку.

Правитель Нолдорина выдохнул.

– Это Арвиль. А Тенарис? – тяжело выговорил витязь. – Они всегда были вместе.

– Она доставила это, – отозвался растерянный Лантир, в котором теперь не осталось ни на йоту обычной холодной надменности. – Сейчас она у целителей, но боюсь, ей лишь облегчат путь в Чертоги.

– А ведь они… эти стражники… были из лучших.

– Унесите и подготовьте погребение… предадим огню со всеми возможными почестями. Отправьте двоих… троих разведчиков к месту боя, отыщите тело Арвиля… то, что от него осталось. Будьте осторожны, – велел дайн. – Враг… очень опасен. – Он развернул плечи, металл венца поймал и отбросил острый отблеск. – Видно, пришла настоящая беда. Тайтингиль, сколько их может быть?

Застывшие белые радужки паука, казалось, сохраняли выражение вдохновенной, самозабвенной ярости. Стало легче, когда Лантир закрыл останки, собирая скорбный груз снова в узел.

– Много, я думаю. И каждый опасен.

– Какие жуткие у него глаза. – Правитель Нолдорина поежился совсем по-человечески.

– У этих созданий глаза нашего друга и союзника, дайн, – сказал Тайтингиль. – Воина со звезд. Ибо так вышло, что… враг происходит от него.

– Ага, вер-рно, – подтвердил Котик. – Пр-роисходит, чего уж там… Хелицер-ры, педипальпы… Какая только дррянь.

Эльфийский правитель резко выпрямился, с непониманием уставившись на витязя. Тот был невозмутимо сосредоточен, и Виленор ощутил непривычное и не положенное королю замешательство.

– Ну а что? – Котяра чуть оклемался. – В одной пор-рции эякулята спер-рматозоидов – сорок миллионов. Это у землянина. А у жабы инопланетной…

– Жабы?

Взор Виленора остановился на орке.

Витязь молчал. Дайн видел, как свечение его души, чуть потемнев, пульсировало всполохами напряженных раздумий.

– Но где же мог оказаться он сам? – прошептал Тайтингиль. – Где Мастер Войны?..

– О ком вы ведете речь? Поясните же мне, я желаю знать, что за… друга и союзника вы обрели! – Голос Виленора звучал властными перекатами.

– Это гость со звезд, Владыка, – чуть грустно сказал витязь. – Я стремился к звездам и нашел того, кто сможет меня поднять ввысь… Нашел и потерял.

– Тайтингиль… – Виленор снова смотрел на высоченного, засыпанного золотыми волосами Тайтингиля. – Что же… ваш союзник… прародитель этой мерзости? Мне кажется, я вовсе перестал понимать, что происходит. И что говорит твой орк?

Эльф заложил руки за спину, поднял выше точеный подбородок.

– Во времена, предшествовавшие Огненному демону, – раздельно сказал он, – каждый из эльфов помнил, что Великая Паучиха, само зло по сути и по виду, чуждая всему живому Эалы, истово ищет себе супруга. В этом смысл всего ее существования – размножиться и покорить миры. Временами мечты ее воплощались, и ужасные выводки появлялись в наших пределах. Любые ее дети всегда были опасны, но Цемре не удавалось вдохнуть в них главное – разум. А ведь более всего на свете она желала иметь потомство, способное мыслить, – чтобы покорять новые земли и народы… Она делала кладки, которые иногда спали веками, тысячелетиями, а потом оживали. Теперь же Цемра нашла супруга для себя у звезд, покорила его силой и понесла от него.