Витязь в волчей шкуре [СИ]

— А зачем я коту? — негромко спросила она, разглядывая извилину, похожую на кошачьи уши. — Дедушка был волком, вы волки, причем здесь кот?

Никита почесал затылок:

— Я сначала думал, что он просто из банды этих отщепенцев, компаньон так сказать, но док сказал, что ты… Никита замялся, подбирая слова, — в общем если ты будешь жить в нашем клане, хорошо питаться и общаться с нами, ты сможешь обернуться, станешь такой же как мы, проснется родовая память или что-то такое. А если тебя плохо кормить, обижать и держать подальше от волков, то ты не обернешься, но сможешь рожать детей любому оборотню. Механизм выживаемости сработает.

Аленка поперхнулась воздухом.

Никита продолжал:

— Видишь, они и сюда добрались, отщепенцы, ищут таких как ты по всей стране, ведь оборотницы неохотно идут за них, а от обычных человеческих женщин дети рождаются слабые, — парень помолчал и предупредил: — Они не остановятся, придут снова.

Девушку передернуло. Она конечно не видела незваных гостей, но помнила мужчину в черной коже и то жуткое ощущение, которое накрыло ее под дверью. Стараясь сдержать волнение, Аленка подняла веточку, покрутила в пальцах, разглядывая сухие нераскрывшиеся почки и спросила:

— А если я буду жить в вашем клане, что со мной будет?

— Будешь жить, учиться, захочешь — получишь профессию, — Никита устал сидеть неподвижно и потянулся, демонстрируя рельефные бицепсы и белоснежный оскал.

Андрей зарычал, низко и вибрирующе, словно предупреждая.

— А деньги? — Аленка не могла не задать такой вопрос.

Слишком часто она слышала это слово и при ссорах матери с отчимом, и при обсуждении чужих жизней и дел. Да и вечные проблемы что поесть, что надеть, были ей хорошо знакомы.

— У клана есть фонд для сирот, да и ты же пенсию получаешь, — вслух удивился Никита.

— Пенсию получает мама, — Аленка снова уставилась в землю. — А как же моя работа и дом?

— Работу придется отложить, дом можно и закрыть, но, наверное, глава клана здесь поселит кого-нибудь, как ловушку.

— Как поселит? — удивилась девушка.

— Ну ты же в клане будешь жить, — в свою очередь удивился Никита, — какая тебе разница, что здесь будет. Может глава у тебя этот домишко выкупит, — добавил он.

Вот это Аленке совсем не понравилось. Последнее время в ее жизни было так мало личного! А здесь в домике она только-только начала чувствовать себя если не хозяйкой, то хотя бы не приживалкой!

— Ладно, я обдумаю, — сказала она, вставая и стряхивая с колен крошки, — мне на работу пора.

— Да зачем? — заикнулся было Никита и тут же наткнулся на тяжелый взгляд.

Он и не думал, что у малолеток такой бывает. Аленка зашла в дом, ополоснула и убрала кружки, утверждая свое хозяйское право, переоделась, причесалась, прихватила свежую косынку из бабушкиных запасов, вышла на крыльцо и демонстративно закрыла домик на замок, положила ключ в капман и двинулась к калитке. Никита собрался ее провожать, но девушка остановила его:

— Сама дойду, за другом лучше присмотри! — и, упрямо тряхнув головой, ушла.

— Чего это она? — Никита непонимающе смотрел на друга.

Волк вздохнул, уложил голову на лапы и притворился спящим. Весь его вид как бы говорил: «ох и дурак ты, друг мой, заварил кашу, а хлебать кто будет»?

Никита тоже вздохнул, ушел под навес, перекинулся и бросился догонять девчонку — случись с ней что, глава хвост вырвет!

Аленка сердито топала по пыльной улочке. Умом она понимала опасность одинокой жизни и необходимость переезда, но характер, над которым в свое время посмеивался отец, вылезал как шило из мешка. Да и мысли в голове бродили невеселые. Чумазых визгливых детей, целыми днями болтающихся на улице и кидающихся камнями в кошек, девушка насмотрелась, так что выскакивать замуж и рожать она не торопилась. Напротив, Алена старалась учиться так, чтобы получить шанс поступить на бюджет, хотя бы в колледж.

Когда ее догнал запыхавшийся от волнения и жары волк, Аленка в суровом настроении добралась уже до вокзала и гремела ведрами, собираясь начинать работу. Волк тихонько ходил за ней, стараясь не мешать и не попадать под тяжелую деревянную палку с мокрой тряпкой на конце.

От раздирающей душу ярости Аленка так отдраила зал, кабинеты и туалеты, что начальник крякнул и сказал, что платить ей будет ежедневно, ибо Варвара ему подсказала, что девчонке сахару не на что купить. Девушка зарделась и благодарно кивнула, принимая купюры.

Гнев ушел, а вместе с ясностью появились и конструктивные мысли. Вернувшись домой, она принялась готовить ужин, оставив обоих волков на улице. Андрей все еще лежал в волчьем обличье с пакетом свежего мяса у носа, а Никита сидел рядом, изучающе поглядывая на девчонку, снующую по огороду с деловым видом.

Сварив суп и сделав салат из зелени, Аленка поела и уже на закате пошла поливать огород. Одна возилась бы до самой ночи, но Никита, фыркнув, перехватил тяжелые ведра:

— Совсем с ума сошла? Тебе тяжести поднимать нельзя!

Аленка пожала плечами и села на скамеечку — поглаживать Верного и думать. Тяжелое занятие и неблагодарное, но необходимое.