Витязь. Замок людоеда

Я и высматривал. Только не грибы, а следы от кострищ…

Когда говорил Митрофану, что вода не хранит следы, мысль оформилась следующая… Будь я разбойником, неужели позволил бы своему атаману без присмотра пойти в замок, чтобы сменять добытые «непосильным трудом» трофеи на золото? Да ни под каким соусом! А поскольку ватага состоит исключительно из «честных и доверчивых» членов братства, то в эскорт к своему главарю запишутся все без исключения.

Так что разбойники, сколько б их ни было, как один, дружно попрутся к замку. А их там ждут? Сильно сомневаюсь. Зачем Людоеду так прятаться, если б он запросто впускал внутрь всех желающих? Стало быть, большей части банды придется дожидаться в лесу, пока уполномоченные будут вести торговые переговоры.

А что делают люди, когда им нечем заняться, а как скоро «купец» изволит выйти и принять товар — никому не известно? Правильно, разжигают огонь, готовят пищу и располагаются на отдых. При этом место выберут такое, чтобы не упустить атамана из виду.

То есть следы от костров надо искать на расстоянии прямой видимости края трясины. Что я безуспешно и проделывал который час подряд…

Солнце постепенно перевалило через полуденную отметку и так же неторопливо двинулось к закату. Лес потихоньку оживал, привыкал к нам. В первую очередь — мошкара. К счастью, кожа моя оказалась бронированной не только для стрел, но также и не по жалам слепням, оводам и прочей камарильи…[6] А Митрофанушка был им не по вкусу. Или монашек знал какую-то защитную молитву.

Почему нет? Вельзевул или Бааль-Зевув — одно из имен дьявола, в переводе с иврита означает «повелитель мух». Так что христианская молитва вполне могла воздействовать на его подданных. Либо кожу на этих ходячих святых мощах так же невозможно прокусить, как и у меня.

Испуганный газовым пузырем монашек больше не пытался лезть в воду, но и не понимая сути затеи, держался все-таки гораздо ближе к краю болота. Примерно посередине между мной и трясиной… Это обстоятельство нам и помогло, как и вернувшаяся к парню куриная слепота, когда дело отчетливо близилось к вечеру, и я уже собирался отдавать команду на привал и ужин с ночевкой.

Сперва раздался приглушенный возглас, потом шум падения, а еще секундой позже монашек обрадованно вскричал:

— Ваша милость! Гляньте, чего я тут нашел…

Искомое кострище обнаружилось в яме под корневищем свороченной набок старой сосны, не упавшей на землю, а зависшей на ветвях соседних деревьев. Причем так хорошо замаскировано, что не изгваздайся Митрофан в отсыревшем пепле и углях, мы точно прошли бы мимо.

Ну, правильно. Мог бы и раньше сообразить. Не имея возможности добраться до заказчика, княжьи люди все же не сидят сложа руки, а время от времени шерстят округу в поисках исполнителей. Так что разбойникам никак нельзя изображать из себя братьев двенадцать месяцев. То бишь разводить огонь в открытую, приглашая к костру всякого, кто заприметит в ночи отсвет пламени. Я вон давеча вышел на огонек, и чем для грабителей это закончилось?

Другой вопрос, почему костер жгли так близко к болоту?

Ответ пришел, когда я присел рядом с кострищем, чтобы хоть примерно оценить, как давно здесь разводили огонь.

Вот же ж дубина стоеросовая! Глядел на болото с высоты своего нового роста и не мог сообразить, что у нормальных людей радиус обзора как минимум на десяток метров меньше. Банальная геометрия…

— Молодец, — от души похвалил монашка. — Думаю, это именно то, что нам надо. Вряд ли здесь еще кто-то ночевал.

— Уж не сомневайтесь, — Митрофан привычно осенил себя крестным знамением. — Никто с чистыми помыслами и в здравом уме в такие дебри не сунется.

— Как же мы-то с тобою? — попытался подшутить я, чтоб приободрить своего спутника. — Впрочем, тебе, чтоб соответствовать, сперва умыться надо.

— То, что вы задумали, ваша милость, конечно же, достойно и благородно, но… — даже не улыбнулся монашек. — Христос завещал нам смирение. Обещая каждому воздаяние по делам его. Так что не с чистыми помыслами мы здесь, а с мечом.

— Дубиной…

— Что? — встрепенулся монашек, теряя мысль.

— Нету у нас меча, Митрофанушка. Только дубина… А что до воздаяния… Я тебе уже говорил. Откуда нам знать промысел Божий? Может, мы сейчас не сами по своей воли тут бродим, а как инструмент в его длани? Ведь ты не станешь спорить с тем, что без его на то воли в мире ничего произойти не может?

Куда бедному парнишке тягаться со студентом четвертого курса университета, для получения зачета способного заболтать до умопомрачения любого препода! Так что Митрофанушка в очередной раз углубился в теологические размышления, даже забыв об омовении. А я, наоборот, занялся мирскими вопросами. В частности, искать гать прямо сейчас или выждать следующего дня?

А еще запоздало подумал: не было ли у разбойников предусмотрено каких-нибудь опознавательных сигналов «свой — чужой»… Которые они подавали, придя на место обмена? Потому что в этом случае все существенно усложнялось.