Витим Золотой (Роман 2)

Петр Николаевич тронул коня и объехал удивленного Митьку сбоку. Ему искренне жаль было совсем свихнувшегося Митьку, да и встреча была не из приятных, а тут предстояла еще одна, которой в эту минуту он вовсе не желал. Впереди шел с женой прямо на голову коня Панкрат Полубояров, с которым они когда-то холостяковали вместе, в одно время женились и на службу угодили в один полк. Хоть и не часто, но бывали друг у друга в гостях. На Гаврюшкиной свадьбе Панкрат был дружкой и даже занял Петру на расходы по свадьбе сто рублей. Присутствовал Полубояров и на Маринкиной помолвке. В этом году он выделился от отца и жил самостоятельно. Жена его, Евдокия, была дочерью крупного прасола Сыромятникова, с сарбайских хуторов, из богатой староверской семьи.

- Миколаич! Здорово! - свертывая в сторону, крикнул Полубояров.

- Здравствуй, Панкрат. Дуня, здравствуй! - приподнимая папаху, Петр хотел проехать мимо, но Панкрат, норовя поймать коня за повод, протянул руку. Пришлось остановиться и поздороваться в ладошку.

- Ты что это, приятель, тайные дела затеваешь и друзей сторонишься? умело и осмотрительно беря Ястреба под уздцы, проговорил Панкрат. Нехорошо своих забывать!

Евдокия, щелкая семечки, подозрительно поглядывала на Петра умными, хитровато прищуренными коричневыми глазами.

- Никаких у меня тайностей... Хотел к вам заскочить, - смешался Петр. - Да вот самих встретил...

- И чуток мимо не проскочил... - подстерегая его смущенный взгляд, с ухмылкой заметила Евдокия.

- Конь-то у тебя что-то, брат, с тела спал... Куда гонял? - спросил Полубояров.

- Да тут... атаман вызывал, - перебирая в руках поводья, нехотя ответил Лигостаев.

- С чего это вдруг в воскресный день?

- Дела, дела!

- Ну чего ты привязался? Разве ему теперь до нас? - Евдокия смахнула пуховой перчаткой прилипшую к губам шелуху от семечек и с вызывающим видом встала боком к Петру. Оценив ее грубоватую деликатность, он понял, что о его делах им все известно. Вести окольный разговор дальше не было никакого смысла.

- Сноха у меня ушла, - проговорил он сухо.

- Почему? - ради порядка осведомился Панкрат, хотя от жены он все уже знал.

- Потому что, когда быка хлещут кнутом, он орет "му"! - съязвила супруга. - Ты, говорят, какую-то бабу привез? - спросила она без всяких церемоний.

- Не бабу, Дуня, в каком смысле ты понимаешь, а жену! - мягко ответил Петр. - Ты бы лучше по старой дружбе зашла, кажись, не чужие... Давайте завертывайте, гостями будете! - пригласил Петр Николаевич.

- Ты что, белены объелся? - швырнув в снег мусор от семечек, гневно спросила Евдокия.

- Пока в здравом уме, в гости вас зову! - опешив от ее злобного взгляда, ответил Петр.

- В здравом уме такое не делают... Спьяну, наверное, приволок, а нас зовешь теперь советы тебе давать... Я бы тебе не совет дала, а плетей хороших, и ей заодно!.. Нет уж, Петр Миколаич, были мы свои, да все вышли... А теперь не токмо в твой дом не загляну, а за версту его обойду! Прощай, жених...

Полубоярова, презрительно отквасив губы, пошла прочь. Панкрат комкал в руке смятую перчатку, не зная, что и сказать.

- Может, ты хоть одно словечко какое молвишь, Панкратий? - Петр резко дернул поводья и, крутым вольтом повернув коня, встал поперек дороги.

- Што я тебе, полчок, отвечу? - Полубояров неуклюже повел вислыми плечами. - Ить про тебя тут такое плетут!

- Ну и пущай плетут!

Лигостаев поднял коня и с места пустил его галопом. Через минуту он спрыгнул у ворот с седла и завел коня во двор. Калитку ему открыл Захар Федорович. У сарая стояла пара серых, запряженных в большую кошевку коней. По нарядной упряжке Лигостаев узнал, что выезд был приисковый. Из окна выглядывали Василиса со Степой и махали ему руками.

Петр Николаевич, силясь улыбнуться, ответно помахал им перчаткой и, проведя коня мимо крыльца остановился около амбара.

- Долго ты, брат, ездил. Мы тут заждались. - Разнуздывая коня, посматривая на Петра сбоку, Важенин понял, что друг его вернулся с плохими вестями. Расспрашивать дальше не стал.

Петр Николаевич отстегнул подпруги, снял со спины коня седло и отнес его в амбар. Важенин отвел Ястреба на конюшню. Вернувшись, задержал Петра у крыльца и, будто не замечая его мрачного вида, спросил:

- Ты передал вчера Василию Михайлычу то, что я тебя просил?

- Как же! - удивился Петр. - Особый был разговор.

Петр Николаевич рассказал все, как было.

- Ясное дело, - задумчиво проговорил Важенин и сообщил Петру об аресте Кондрашова и Буланова. - Плохи у Васи дела...

- Что-нибудь открылось? - спросил Лигостаев.

- Может открыться... Эх, бежать бы ему надо!

- Они сегодня на полпути ночевать будут, - как бы про себя проговорил Петр Николаевич.

- Так что?

- Догнать и отбить. - После схватки с Печенеговым Петру Николаевичу казалось, что он теперь способен на любую дерзость.