Витька, или Бабник — это звучит гордо

— Идиот, мы еще не закончили, надо было сразу сказать. Долгое воздержание не способствует выносливости.

— Должен ли я предположить, что у тебя недавно был кто-то еще?

— Не хами, я ведь могу и передумать.

— Извини.

— Ладно. Иди! — Она сунула ему в руки халат и подтолкнула к двери. — Вещи оставь в ванной.

Пока Витька смывал последствия своей несдержанности, Наташка сварила кофе и сварганила пару горячих бутербродов.

— Мне? — мужчина кивнул на тарелку с закуской и чашку дымящегося кофе.

— Да, набирайся сил, они тебе еще понадобятся.

— Странная ты. Почему ты меня не выгнала? К чему эта жалость?

— Жалость? Это меня надо жалеть! Ты кончил, без разницы как! Тебе же было хорошо?

Витька должен был признать, что, несмотря на всю стремность ситуации, ему и в самом деле было очень хорошо, правда, не когда трусы стали липкими и мокрыми от спермы.

— Да уж, бабник, которому нужен подгузник. Есть чем гордиться, — хмыкнул Витька.

— Ну, если ты находишь это смешным, значит, не все так плохо.

Наташка встала и, поставив чашку в раковину, направилась к выходу из кухни:

— Я сейчас. — И ушла в ванную, где через минуту заработала стиральная машина, а девушка вернулась. — Останешься у меня.

— Не стоило…

— Хочешь уйти?

Витька решил, что впереди большая часть ночи и раннее утро для того, чтобы применить все новообретенные знания, тогда и, возможно, эта девушка застонет в его объятиях, выгибаясь от страсти, затерявшись в экстазе.

«Да, что за…», — подумал Витька. Тело, похоже, готовило ему очередную пакость в виде преждевременного семяизвержения.

Пока пили кофе и перекусывали, Наташка вышла еще раз, чтобы развесить выстиранные вещи.

Витька жевал не спеша, оттягивая момент, когда придется вернуться к «обучению».

— Вить, ты до утра тут сидеть собираешься?

Витька увидел, как смешинки пляшут в глазах девушки, а ямочки вдруг заиграли на ее щеках. Сейчас, в халатике, с этой милой улыбкой, она была такой домашней, такой… родной? Что за мысли? Сексуальной, именно сексуальной!

Она протянула руку, и Витька, проглотив последний глоток уже остывшего кофе, встал и взялся за маленькую ладошку.

Наташка привела его в спальню, а на вопросительный взгляд, сказала:

— Тут парта удобней. — И опять улыбнулась.

Витька рассмеялся, и вся скованность и ощущение, что он в очередной раз облажается, ушли, уверенность наполнила его.

Девушка в ожидании замерла у края кровати. И Витька, отбросив даже тень сомнений в удаче, начал по новой то, что уже делал до этого — поцелуи, ласки. Только теперь под халатиком ничего, кроме стрингов, не было. Не то чтобы отсутствие чулок и пояса снизило градус сексуальности, скорее наоборот, добавило жара в тело, а чувственного тумана в голову. Откуда в Витькином мозгу сложился четкий план действий, он не знал, но, понимая, что еще не готов к некоему для него экстриму в виде куни, решил, что для того, чтобы подвести девушку к краю, есть еще масса других способов. Есть руки, которые, между прочим, уже сами неудержимо исследуют податливое женское тело, словно впервые, словно до этого никогда не ощущали ничего более манящего, словно, если не коснутся, утратят что-то важное.

Витька опустился на колени, но уже не для того, чтобы снова ступить на путь позора. Перед его глазами оказался нежный живот, Витька приблизил губы и просто выдохнул, по телу любовницы прошел трепет, мужчина ощутил это, словно дрожь передалась по рукам его телу.

Он стал целовать кожу чуть ниже пупка, у самого края трусиков, каждый поцелуй заставлял ее все сильнее трепетать, посылая мурашки разбегаться по телу. Витька так увлекся процессом, что только услышав легкий стон и почувствовав, как пальцы девушки проникли в его волосы, нежно поглаживая кожу головы, слегка потягивая, понуждая углубить ласку, понял, что усилия приносят плоды. Витькины руки скользнули под резинку трусиков, потянули вниз, полностью открывая взгляду Наташкино тело. Ее пальцы все еще перебирали его волосы, голова запрокинулась, а дыхание рваным ритмом поднимало грудь, извлекая из горла хриплые вздохи и тихие стоны.

Витька встал и подхватил девушку на руки. Он прекрасно понимал, что нести ее никуда не надо, но так хотелось ощутить теплую тяжесть тела в своих объятиях. Он осторожно опустил ношу на прохладные простыни… как же ему хотелось опуститься сверху и войти в нее, но… это могло стать последним, что он сделает. Почему-то Витька был уверен, что, нарушив заключенный с Наташкой уговор, закроет дверь, и уже ничто не поможет ему открыть ее.

«Черт, где этот долбанный клитор?! — мелькнуло у Витьки в голове, когда он, раздвинув складочки, скрывающие вход в лоно, погрузил туда палец.

Глава 8

— Ой, — вскрикнула девушка, явно не от экстаза, — Вить, больно же!