Витька с Чапаевской улицы

Сидя на ступеньках пассажирского вагона, Витька слушал поезд. Прохладный ветер обдувал лицо. Верные спутники железнодорожного полотна — телеграфные столбы — отсчитывали километры. На сияющих проводах сидели синицы, скворцы, ласточки и даже длиннохвостые беспокойные сороки.

Грохотов выполнил задание командира полка: доставил в Пермь Верочку Королеву и пакет с сургучными печатями. И вот возвращается обратно в полк. Трещина на голове заросла, один рубец остался. Он издали заметен на затылке. Там, в Перми, мать Сидора Владимировича отвела Витьку в поликлинику. «Удивительный это народ — мальчишки, — сказал доктор. — На них все заживает, как на собаках!» В Перми Витька пробыл двое суток. Он бы уехал в тот же день, но опять эта свистопляска с билетом. Никто не хотел выдавать гражданскому мальчишке воинский билет. Но Витька уже насобачился разговаривать с военными комендантами и на второй день из горла вырвал свой законный билет до конечной станции. Дальше пассажирские поезда не ходили. Придется добираться на товарняках и попутных машинах, но это пока меньше всего беспокоило Грохотова.

Верочка очень быстро поладила с тетей Таней, так звали мать подполковника Ладонщикова. Родом она из Полоцка, а сюда была эвакуирована Провожала Витьку Верочка. Она была грустная и немного растерянная. Тетя Таня сказала, что Верочка теперь для нее как родная внучка и пусть живет с ней сколько захочет. Витька не сомневался, что так оно и будет. Тетя Таня была очень симпатичной женщиной.

На вокзале Верочка смотрела на озабоченного Витьку жалобными глазами и вздыхала. Отмытые в бане каштановые волосы ее стали пышными, зеленоватые с коричневым глаза смотрели Витьке в самую душу.

— Ты это… учись тут на хорошо и отлично, — грубовато сказал он и сам понял, что это совсем не те слова, которые ждала от него Верочка.

— Как-то даже смешно после всего, что было… садиться за парту, — усмехнулась она.

— Это все кончилось…

— А у тебя только все начинается, — сказала Верочка.

— Думаешь, я не хочу в школу? Это так здорово — сесть за парту и… — Витька замолчал, так как почувствовал, что голос его звучит неубедительно: садиться за парту ему совсем не хотелось. Витьке хотелось поскорее сесть в вагон и мчаться без остановки туда, где грохочут пушки, стучат автоматы… Туда, где подполковник Ладонщиков и Коля Бэс.

— Ты не будешь сердиться, если я тебе буду письма писать?

— Пиши.

— Я тебе буду сообщать о моих школьных успехах… — отомстила Верочка. И тут у нее сморщился нос, но она сдержалась и не заплакала. Схватив Витьку за руку, горячо заговорила:

— У каждого бойца должна быть в тылу своя возлюбленная… Знаешь, как там, на фронте, трудно? А когда человек знает, что его где-то далеко на Урале ждет ненаглядная возлюбленная, ему легче переносить трудности и лишения в окопах. И в минуту затишья ты присядешь в землянке у тесной печурки, где бьется огонь, и напишешь ей письмо…

— Сама придумала? — удивился Витька.

— По радио слышала, — призналась без улыбки Верочка. — Сегодня утром.

— Шпарь дальше, интересно…

— Ненаглядная возлюбленная будет день и ночь думать о тебе. И у детской кроватки тайком слезу утирать…

— Вот в чем беда-то, — сказал Витька. — Нет у меня возлюбленной!

— А я?! — искренне удивилась Верочка. И глаза у нее стали такие печальные…

— Как-то из головы вон, — улыбнулся Витька. — Почему действительно у меня на далеком Урале не должно быть ненаглядной возлюбленной? У других ведь есть?

— Такими вещами не шутят, — сказала Верочка. — Если ты все время будешь думать обо мне, то обязательно полюбишь… Я буду все время думать о тебе.

— Я попробую…

Последние пассажиры поднялись в вагоны. На перрон вышел дежурный. Он повертел головой, глядя, все ли в порядке, и что-то сказал главному кондуктору. Тот достал свисток на длинной цепочке и свистнул Тотчас прогудел паровоз.

Верочка часто-часто моргала, но слезы уже блестели в глазах.

— Неужели ты не знаешь, что делают в таких случаях? — прошептала она, подставляя ему губы.

И Витька смущенно ткнулся носом в ее мокрое лицо. Он почувствовал солоноватый вкус ее слез и стал гладить по волосам.

В свой вагон он не попал: там в тамбуре и на ступеньках стояли люди. Уже на ходу Витька вскочил на следующую подножку и стал махать Верочке. Она, понурив плечи, сиротливо стояла на опустевшей платформе. И тоже махала тоненькой рукой.

Витька сидел на ступеньках, вспоминал свое прощание с Верочкой и не знал, что творится над ним. Три всклокоченные мальчишеские головы, перевесившись с крыши, с вниманием смотрели на него. Мальчишки заметили за Витькиной спиной тощий вещевой мешок, с которым Грохотов, после памятного урока в Ярославле, больше не расставался.

Три головы с давно не мытыми лицами сдвинулись и о чем-то пошептались. Головы исчезли, а немного погодя в пустом тамбуре появились три чумазых оборванца. Один из них — худощавый, вертлявый, с золотым зубом — осторожно приоткрыл дверь и ловко ощупал мешок за спиной у ничего не подозревающего Витьки. Видно, содержимое вещмешка не воодушевило парнишку. Он закрыл дверь и развел руками.