Витькины небеса. Жить ради Победы

Так малолетнему Витьку вместе с другими ребятами удалось приложить свои худые ручонки к становлению завода на филейской земле. Всего же в Киров из Москвы в октябре-ноябре 1941 года прибыло 16 эшелонов (а это 592 вагона) с оборудованием и людьми эвакуированного авиационного завода № 32. Всё это хозяйство размещали на территории строящегося завода № 315, который планировался ещё до войны как завод-дублёр московского собрата. А вскоре вышел и приказ наркомата об объединении этих двух заводов в один с закреплением за ним номера 32.

Два построенных к тому времени каменных корпуса не могли вместить всё прибывающее оборудование. Начали быстро возводить каркасно-насыпные бараки. Был строгий приказ правительства: пустить завод к 15 декабря! И люди старались изо всех сил. Из-за недостатка помещений производство поначалу размещали по всему городу. Один из цехов расположился в деревянном кинотеатре «Колизей», другой — в подвале жилого дома на углу улиц Маркса и Энгельса, а конструкторское бюро разместилось в костёле.

Людей тоже размещали, где могли: в бараках, землянках, административных зданиях, многих подселяли на уплотнение к жителям филейских деревень. Даже в помещении городского зверинца жили переселенцы. И в то суровое время не покидал людей юмор. От души смеялись сами над собой рабочие завода, семьями живущие в клетках зверинца. На некоторых клетках всё ещё висели таблички с названиями животных. Смешно было, когда представитель семейства «макак» запросто заходил одолжить соли к ужину в клетку с «тиграми». Но вскоре их всех переселили в огромные бараки, в которых на двухэтажных нарах размещалось человек по семьдесят в комнате. А в зверинец въехал очередной заводской цех.

Техники — никакой. Лошадей, и тех забрали на фронт для нужд армии. Денно и нощно шла разгрузка вагонов вручную. Наравне со взрослыми трудились пятнадцати-шестнадцатилетние ремесленники. Изредка подбегали люди отогреть окоченевшие руки у круглосуточно горящих костров. Тяжеленные станки ставили на большой лист железа, и несколько десятков человек тянули такую волокушу на место. Вокруг поставленных в чистом поле станков росли стены, и не успевали ещё соорудить крышу, а станки уже запускались. И выдавалась первая продукция, так нужная фронту.

Для перевозки деталей между разбросанными по всему Кирову цехами городской конный парк выделил заводу лошадёнку. Бедная лошадка была настолько худа, что самостоятельно передвигаться не могла. Требовалось постоянно поддерживать её за оглобли, чтобы перевезти груз. Если их случайно отпускали, лошадёха тут же падала без сил, и потом поднять её было делом весьма трудным — ведь и сами рабочие, ослабленные голодом, еле ноги переставляли.

Начинали буквально с нуля. Не было ни отопления, ни освещения. Вокруг парового молота слепили стены из фанеры. Подогнали паровоз, который круглосуточно кочегаря, давал молоту пар для ковки. Удары этого тысячекилограммового молота гулким эхом разносились по всей округе. А в ночной тиши долетали они до самых отдалённых филейских деревень. Слышали их в Пушкарях и Вершининцах, Савичах и Черваках… Люди быстро привыкли к этим мощным звукам. Удары молота, кующего оружие для фронта, воодушевляли, вселяли в людей веру в Победу! Все трудились с полной отдачей, работали, сколько требовалось, не думая о времени. Завод пустили досрочно — 5 декабря.

И пошли на фронт вначале тысячи противотанковых гранат, а затем и основная продукция — боевое оборудование для самолётов Ил-2 (агрегаты стрелкового, пушечного и бомбардировочного вооружения).

Однажды, в начале зимы, когда вся Витькина семья (бабушка, мама и пятеро детишек) мирно вечеряла у тёплой печки, в их избу настойчиво постучали. Это был не вежливый стук: «Разрешите войти?» — а грозный, нетерпеливый: «Открыть немедленно!». Все замерли. Бабушка запричитала. Подышав на стекло и проковыряв в наледи дырку, Витёк разглядел в темноте очертания четырёх мужских фигур. Но вошёл только один. Он снял с головы форменную шапку, расстегнул ворот шинели и сурово огляделся…

10. ПОДСЕЛЕНЦЫ

Всё Витькино семейство, замерев, смотрело на вошедшего. Вид тот имел начальственный. Сунув руки в карманы шинели, в гробовой тишине прошёлся он по избе, заглядывая в каждый угол. Затем достал мятый листок, исписанный мелким почерком, заглянул в него и молча что-то прикинул. «Что за проверка такая; может, донос кто настрочил?», — в Витькиной голове вертелись ужасные мысли.

— Так вот, товарищи, — наконец нарушил тишину незваный гость. — По распоряжению райкома подселяем к вам на уплотнение троих деревенских ребят, мобилизованных на завод № 32. Возражений нету?

На душе стало легче. Возражать товарищу в шинели никто не стал. И мама, и бабушка, и ребятишки прекрасно знали, каково сейчас призванным на завод людям. Витя и его друзья Мирон и Кузя однажды побывали в гостях у их приятеля Кольки-одессита, переехавшего жить из землянки в барак.