Витморт. Играя со смертью

Сначала, грызущая тоска по чему-то неизвестному, но такому желанному – по обыкновенной родительской любви. В груди что-то жгло и болело от мысли, что он никому не нужен, что он плохой, раз от него отказалась мать… Затем появились удивление, страх, даже ужас от понимания того, что он действительно плохой. Обижавшие его дети заболевали, падали с качелей, ломали руки. Укусившая его собака на следующий день сдохла. Мальчишка понимал, что это неправильно и страшно, но объяснить или рассказать взрослым не мог. Ведь никто бы ему не поверил. Как не верили в его кошмары, повторяющиеся один за другим: где он бежит и не может скрыться от черных диких псов, которые настигают, опаляя спину горячим дыханием. От рассказов об этих снах воспитатели отмахивались и не верили, что они снятся ему каждую ночь одни и те же. А какова вероятность, что поверят сейчас?

Все эти странные совпадения начались два года назад, и теперь перестали пугать или удивлять. Он научился их не замечать.

Мальчик оттолкнулся ногой от присыпанной снегом земли и монотонно закачался на деревянном сиденье, вглядываясь в яркие окна приюта, так и не ставшего ему домом. Интересно, когда воспитатель кинется его искать? Воображение услужливо подкинуло изображение испуганной полноватой женщины со смешно распахнутыми глазами, и ребенок расплылся в улыбке. Он часто убегал от неё, а она так неосмотрительно каждый следующий раз теряла его из вида.

Качели снова замедлили движение, а со стороны здания послышался невнятный шум. Мальчик вновь заулыбался и опустил ноги для следующего толчка, но спокойный мужской голос заставил подскочить и обернуться.

– Ну, вот мы и встретились.

Сердце забилось часто-часто, он широко распахнутыми глазами смотрел на высокую фигуру, закутанную в черную лёгкую ткань. Это было так пугающе неправильно для лютого декабря, но незнакомец никак не показывал, что ему хоть немного холодно. Взгляд мальчишки поднялся выше и наткнулся на бледное лицо. Черные глаза страшно сверкали, а тонкие губы растянуты в полуулыбку.

– Кто ты? – слишком спокойно, стараясь не выдавать, как сильно бьётся сердце, спросил он.

– Твой отец, – голос незнакомца звучал вкрадчиво, изучающе.

Волнение? Обида? Нет. Нахлынувший страх вперемешку со злостью. Отвернулся и бросился наутёк в сторону приюта, стараясь бежать как можно быстрее.

– Артан! – властный голос долетел до распаленного сознания. Остановился и медленно обернулся. Незнакомец так и стоял на месте, даже не пытаясь помчаться вслед. Это немного успокоило, но клубившийся вокруг высокой фигуры туман нагнетал страх.

– Откуда ты знаешь моё имя? – мальчик не сделал даже шага, чтобы вернуться. Так и стоял под раскидистыми ветками какого-то дерева, готовясь в любой момент сорваться к воротам.

– Я знаю о тебе всё.

Это заинтересовало. Не каждый день он встречал человека, который мог знать абсолютно всё. Слишком много вопросов и тайн было у Артана.

– Так ты и правда мой… папа? – голос запнулся на последнем слове, а мальчишка отступил на шаг.

– Теперь да.

– Почему «теперь»? – слова треснули, будто он готов расплакаться, но на мужчину смотрели абсолютно сухие глаза.

– Так нужно, – незнакомец начал приближаться. – Меня зовут Тарон. Я знал твоих родителей. Их уже давно нет в живых, но твоя мать попросила меня тебя найти. И вот, я здесь.

Артан попятился, замотал головой, отказываясь верить. Этот человек пугал его. Если он действительно знаком с мамой и папой – где был все это время? И почему решил, что Артан непременно пойдет с ним? Почему он молча, неумолимо приближался?

Мальчишка кинулся бежать по скользкой от снега дорожке. Сзади не было слышно ни шагов, ни дыхания, вообще никаких звуков. Это вызвало дрожь и в то же время любопытство. Может, преследователь ему почудился? У самых ворот оглянулся и, дрогнув, завопил.

Тарон, в развевающихся на ветру, будто крылья, одеждах, стоял совсем рядом, почти вплотную. С безразличным лицом он протягивал руку, чтоб схватить и утащить за собой.

Артан отшатнулся, хватаясь за ледяное железо калитки, прилипая к ним мокрыми от пота ладонями и отчаянно пытаясь открыть. Несложный замок поддался, и створы со скрежетом распахнулись, но ступить за них не удалось. Что-то не пускало. Едва сдерживая слёзы, ведь он совсем не любил ныть, повернулся спиной к распахнутым, но уже бесполезным воротам.

Плотные языки белого тумана клубились вокруг, растворяя в себе незнакомца и укутывая Артана в молочный кокон. На мальчишку накатила слабость, голова стала тяжелой, ноги – резиновыми, а беспроглядная белизна в глазах сменилась темнотой.

Порыв ветра толкнул качели и заскрипел открытыми створами, поднял снежную муку с промерзлой земли, разбрасывая её по сторонам. Туман рассеялся, будто его и не было, равно как мальчишки и мужчины.

Двери приюта открылись, выпуская в ночные сумерки тусклый искусственный свет, преломленный полноватой фигурой воспитателя.

– Артан! Опять ты сбежал, невыносимый мальчишка!?

Конец интерлюдии