Витпанк

Я как раз открыла рот, чтобы подробно рассказать ей об оскорблении, которое получила Вильма, и о Шарлотте Атлас, когда мои груди вдруг напряглись. Я обнаружила, что откинулась назад, чтобы выставить себя в наиболее выгодном виде. Один из клиентов босса вошел в комнату.

— Мэй Джун, моя нимфочка! — произнес этот парень. Его звали Берл Уивер; я уже как-то раз обедала с ним. Он мне вроде как нравился.

Глэдис дотронулась до интеркома.

— Сэр, к вам мистер Уивер.

— О, Глэдис, — сказал Берл, который был одним из немногих, кто выучил и ее имя, а не только мое. — Зачем так все портить? Я пришел сюда вовсе не для того, чтобы заниматься делами.

— Берл? — спросил голос босса по интеркому. — Что ему нужно?

Берл подошел к моему столу и нажал кнопку.

— Отис, я хочу занять у тебя секретаршу на этот вечер. Есть возражения?

— Что ты, что ты, Берл, никаких!..

Берл у нас один из самых крупных клиентов. Мы производим пластмассу для грампластинок, которые выпускает его компания.

— Мэй Джун, будь там с Берлом поприветливее!

Берл нажал для меня кнопку интеркома. Я наклонилась к микрофону настолько близко, насколько смогла достать:

— Хорошо, сэр!

Я поднялась с места, ощущая жуткий мандраж. Моя предыдущая встреча с Берлом зашла еще дальше, чем моя вчерашняя встреча с Максвеллом. И вот теперь, когда мои груди претендуют на независимость от моего тела — как я могу быть уверенной, что обойдусь с Берлом приветливо? Что, если из-за меня компания потеряет своего лучшего клиента?

С грудями, выпяченными впереди меня, словно собаки, напавшие на след, я вышла вслед за Берлом из офиса, улучив момент, когда я закрывала за собой дверь, чтобы бросить Глэдис скорбный взгляд. Она ответила мне страдальческим кивком.

«По крайней мере, здесь есть хоть кто-то, кто на моей стороне», — думала я, заходя вместе с Берлом в лифт. Я попыталась скрестить руки на груди, но груди отпихнули мои руки прочь. Знакомое чувство беспомощности, памятное мне по тем временам, когда я еще не заказала эту брошюру, нахлынуло на меня. Разве что теперь я больше не чувствовала, что моя судьба лежит на коленях богов. Нет — моя судьба находилась в руках у моих грудей, а они, судя по всему, были решительно настроены выбросить ее на помойку.

Берл подождал, пока лифт не окажется между этажами, и нажал на «стоп».

— Смотри, Мэй Джун — вот мы здесь подвешены в пространстве, — сказал он. — Как ты думаешь, удастся нам встряхнуть этот гроб так, чтобы он свалился вниз? Хочешь попробовать? Как ты думаешь, мы хоть заметим, когда он ударится о дно?

С каждой фразой он подвигался ко мне все ближе, пока в конце концов не оказалось, что он расстегивает молнию на спине моего платья.

Я улыбалась Берлу и думала о том, что сейчас произойдет. Я чувствовала себя заинтересованным зрителем на спортивном состязании. Берл стянул с меня платье до пояса.

— Ты сегодня отлично выглядишь, Мэй Джун, — сказал он, осматривая меня спереди, а затем переводя взгляд на мои губы. Мои груди вежливо качнулись в ответ, и он снова посмотрел на них. — Выглядит так, словно у тебя внутри маленькие машинки радости, — произнес он, мягко расстегивая мой бюстгальтер.

«Машинки дурости, — подумала я. — Шоковый аппарат».

— Я ведь тебе нравлюсь, правда, Мэй Джун? Я могу быть очень хорошим, — он погладил меня.

— Конечно, ты мне нравишься, Берл.

— Ты не хотела бы работать у меня? Ты мне очень нравишься, Мэй Джун. Я бы хотел посадить тебя в симпатичную маленькую комнатку на самом верхнем этаже очень высокого здания, с лифтом. — Говоря, он мял меня, как котенка. — С лифтом-экспрессом. Он бы останавливался только на твоем этаже и внизу. И мы могли бы запирать его изнутри. Мы могли бы кататься на нем. Вверх — вниз, вверх — вниз. Черт побери, мы могли бы поставить в нем двуспальную кровать! Тебе ведь это понравилось бы, правда, Мэй Джун?

— Да, Берл.

Когда же мои грудные железы сделают свой ход?

Он наклонил голову, чтобы расстегнуть свою молнию, и тут они шарахнули его.

— К-ка? — проговорил он, откидываясь назад и изящно опускаясь на пол. — К-как, черт возьми, ты это сделала, Мэй Джун?

Я решила, что у Берла голова крепче, чем у Максвелла.

— Твои руки ведь полностью замотаны в платье. Ты что, обучалась айкидо или еще чему-нибудь такому?

— Нет, Берл.

— Господи, да если я тебе не нравлюсь, ты могла бы просто сказать об этом! Я оставил бы тебя в покое.

— Но ты нравишься мне, Берл! Это все мои груди. Они принимают собственные решения.

Он лежал на полу, глядя на меня снизу вверх.

— Ничего более дурацкого я в жизни не слышал! — сказал он. Он перевернулся на живот и поднялся на ноги. Потом он подошел, наклонился ко мне и уставился на мои груди. Левая слегка дернулась. Он отпрыгнул как раз вовремя. — Мэй Джун, ты что, одержимая?

— Вот именно!

Должно быть, так оно и есть. Дьявол поселился в моих грудях. Я подумала, что я такого сделала, чтобы заслужить подобную участь. Я ведь даже не была религиозной!

Берл перекрестил мои груди. Ничего не произошло.