Витражи

Сюрпризы бывают трех видов:

1..приятные;

2. неприятные;

3. очень неприятные.

Как правило, мне преподносят третьи.

Дверь подалась первого заклинания. Ухнули петли, тишину пронзил душераздирающий скрип. Дверь рухнула под ноги, подняв столп пыли, которая накапливалась более полувека.

Я вошел. Темнота. Ставни забивали на славу, только с большим трудом и неуемной фантазией угадывались очертания всеми забытой мебели.

– Наконец-то! - призрак появляющийся в темноте в заброшенном доме - видение не для слабонервных. Я вздрогнул.

– Куда ты пропал?! - набросился я на него.

– Справлялся об этой Гордеко, думал, может, нам ее дадут в помощь…

– А они? - просто так поинтересовался я, хотя ответ был очевиден, ведь Сашка появился один.

– Отказали, - хмуро отозвался он. - Сказали, что хватит с тебя меня одного.

– Как всегда, - пробурчал я. - Итак, приступим.

Отрывать и возвращать на место доски со ставен было слишком долго, поэтому я поступил проще - только развел руки в стороны, произнес волшебное слово, и комната наполнилась светом, ничем не отличающимся от дневного.

Пыли стало больше, особенно живописно смотрелась та, что свисала с потолка и со стен. Я даже чихнул.

– Неженка, - фыркнул призрак в мою сторону. - А, кстати, местечко - мечта сумасшедшего художника.

Я не мог с этим не согласиться. А вообще, что-то знакомое было в этом помещении, что-то… Я вспомнил, где еще видел такую паутину - в своем сне. С появлением Сашки витражи мне больше не снились, и я было решил… А, не важно, что я подумал, одно приятно, здесь была только паутина, витражей не наблюдалось.

На полу под толстым слоем пыли валялись бумаги, на полках - древние книги.

– Почему маги не забрали все это? - вслух удивился я. - Ведь все это бесценно!

– Побрезговали? - предположил Сашка.

– Да нет, - побрезговали бы копаться в вещах слабенькой ведьмочки, но, вспоминая ее прошлое пророчество, Александра Гордеко была великой. - Скорее, испугались.

Я подошел к полке и провел рукой по переплетам, стирая пыль. "Высшие заклинания", "Белая магия как основа", "Правила магического боя"… Книжки как на подбор, я их, конечно, читал, но я-то маг Стихии, а такие книги разрешается только волшебникам, равным по силе Захару и другим.

– Так, - заключил я, - никакой ведьмой эта Гордеко не была, а белой волшебницей, и молодой она не умирала, бессмертной она была, вот и выглядела молодой. Ее убили.

– А ты не преувеличиваешь? Неужели тебе бы не сообщили о волшебнице, которая так правдиво предсказывала будущее? Да и мне бы сказали там о том, что нужно посетить это место…

Он размечтался. Его зачем-то вернули, но зачем еще не известно. Но вовсе не за тем, чтобы теперь у меня все легко получалось.

– …конечно, сказали бы…

– Сашка! - прервал я его. - Мы оба пешки, неужели не понял? И она была пешкой. Не удивлюсь, если ее убрали свои же.

– Призраки не бывают пешками, - возразил он.

– Призрачными пешками, - перефразировал я. - Это без разницы.

Я убрал пыль с переплетов еще нескольких книг. Редчайшие экземпляры.

– Они просто все это похоронили! - ужаснулся я.

Сашка больше не возражал.

А я тем временем открыл шкаф. Так, тетради, отлично. Книги есть и в библиотеке, и у меня, а мне нужны как раз личные записи Александры.

Тетрадей было много, они были почти без пыли, так как дверца шкафа была плотно закрыта. Все без подписей, только одна с витиеватыми буквами на обложке: "Дневник".

– Дневник, - прочел Сашка, смотрящий из-за моего плеча.

Я, ничем не руководствуясь, открыл последнюю исписанную страницу.

Почерк был размашистый, было видно, что человек торопился или нервничал. "Уже скоро, я знаю, - было написано чернилами. - Это не изменить. Что ж, пусть так… Но как быть с парнем? Он придет лет через 60-70. Это долго! Это чертовски долго! Но если он не узнает то, что я должна ему сказать, он никогда не использует для себя то захудалое пророчество и не объединит… этих ослов. Что же делать?… Он ДОЛЖЕН услышать то, что я хочу сказать! - затем пропущено несколько строк, и далее почерк был уже ровным и более мелким, похоже, волнение отступило. - Прасковья передаст мои слова. Она узнает его. Его нельзя будет не узнать - ветер будет следовать за ним по пятам, так я ей и сказала. Что ж, меня уже ждут. Я знаю, что мои записи тронуть не посмеют, поэтому пишу, веря, что когда-нибудь их прочтут не мои враги", - витиеватая роспись "А. Гордеко" - и больше ничего.

– Здесь про меня, - выдохнул я. - Она хотела передать мне те слова сама, но не смогла.

Страшно было даже представить, что было бы, не передай Прасковья мне их. Я был бы уже мертв, а мир потрясла бы война между магами и людьми…

Я еще полистал дневник. Здесь были в основном личные переживания и эмоции. Никаких пророчеств.

Я перебрал другие тетради. Рецепты, заклинания, географические карты неизвестных мне мест. Никаких пророчеств.

– А это что? - окликнул меня Сашка.

Я поднял голову. Он стоял возле стены и вглядывался в доски.

– Что там? - я подошел к нему.