Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Противоречия между органами Коминтерна и советского государства стали серьезным испытанием для ВОКСа, получившего политический вызов прежде всего со стороны Отдела агитации и пропаганды Коминтерна. Возглавляемый эмигрировавшим в Россию вождем венгерских коммунистов Белой Куном и немецким писателем Альфредом Куреллой, Агитпроп Коминтерна удерживал позиции одного из основных каналов для публикации литературы коммунистических партий за рубежом. Однако необходимость действовать скрытно в западных государствах и тактика времен «единого фронта» с другими партиями привели в своем сочетании к новому акценту — на расширении свободы действий с включением фасадных организаций (причем не только таких, как Межрабпом, но и Международной красной помощи, лиг пацифистов, формировавшихся в качестве «подсобных» организаций Коминтерна). Людмила Штерн утверждает в своем недавнем исследовании, что Коминтерн разработал механизм для международной культурной пропаганды и вовлечения в нее иностранных интеллектуалов при помощи ВОКСа и других органов советского государства^{127}. И все же система, объединявшая ряд учреждений обеих организаций, своими истоками восходила к конкретной ситуации начала 1920-хгодов и крепла в данном тандеме в 1923–1926 годах. Можно указать не только на общие для обеих организаций кадры служащих и строгую подчиненность большевистской партии, но и на активную деятельность межведомственных комиссий, стремившихся именно в данный период систематизировать процесс общей работы (например, по «помещению информации за границей») Коминтерна, НКИД, РОСТА, телеграфного агентства «Инпрекор» и ВОКСа (имевшего особое задание распространять «культурную информацию»)^{128}. То, что Штерн представляет как новейшие методы Коминтерна, — помещение контрматериалов в его печатных изданиях с целью парировать выпады авторов антисоветских публикаций в европейских странах без прямых ссылок на них и организация пропагандистских кампаний по конкретным темам — осуществлялось уже в самом начале 1920-х годов в качестве большевистского ответа, адресованного русской эмиграции, и разрабатывалось в качестве modus operandi руководства Агитпропа в дальнейшем. Можно утверждать наверняка, что внутри новой взаимосвязанной системы, возникшей в 1923–1926 годах, органы Коминтерна преследовали свои собственные задачи. Например, если для «информационной» работы ВОКСа краеугольным камнем являлось подчеркивание общих советских достижений, то Агитпроп Коминтерна сосредоточился исключительно на достижениях партии большевиков. Его контрматериалы были направлены специально против других политических партий, в том числе против «клеветнических кампаний» со стороны социал-демократов и анархистов, а его целевая аудитория состояла из членов коммунистических и рабочих движений^{129}. Подобно тому как Агитпроп ЦК ВКП(б) в системе советских культурных учреждений отличался приверженностью к методам жесткой внутренней политики и пренебрежительным отношением к «культурно-просветительной» работе как к недостаточно политически значимой, Агитпроп Коминтерна смотрел свысока на миссии ВОКСа по привлечению «буржуазной интеллигенции», включавшей некоммунистические левые круги и влиятельные элиты.

Перейдя в наступление в середине 1926 года, Агитпроп Коминтерна призвал к переориентации работы ВОКСа за рубежом в сторону содействия «пролетарским органам», и прежде всего коммунистической печати. Ориентацию ВОКСа на «буржуазную интеллигенцию» необходимо было согласовать с работой иностранных компартий с целью формирования большего «идеологического единства» с пропагандистской работой коммунистов, асам Коминтерн должен был осуществлять «четкий контроль» (eine gewisse Kontrolle) над ВОКСом. Каменева направила в Агитпроп Коминтерна энергичный ответ на немецком языке: «Вся работа ВОКСа основана на коммунистических началах и на данный момент состоит в пропаганде советской культуры. Как можно ее противопоставить коммунистической пропаганде?» Оправдываясь, она не уставала повсеместно настаивать на том, что если ВОКС станет придатком Коминтерна, то потеряет шансы привлечь множество «громких имен» европейских интеллектуалов^{130}. Подобные столкновения продолжались и в последующие годы^{131}.

Мюнценберг пошел еще дальше, создав свою, ориентированную на рабочих организацию, близкую к партийным коммунистическим кругам, и обескураживающе назвав ее Лигой друзей Советского Союза (Bund der Freunde der Sowjetunion). Он привел в ярость Каменеву и других чиновников ВОКСа, когда привлек к своей организации тех самых интеллектуалов, которые уже являлись членами культурных обществ дружбы, работавших под эгидой ВОКСа^{132}.