Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Отношения по принципу «патрон — клиент», свойственные функционированию советской системы в целом, часто служили доказательством того, что в советском государстве личные связи преобладали над институциональными. Патерналистские связи, зародившиеся, по общему мнению, еще до Нового времени, — это именно то, что Шейла Фицпатрик назвала «архаизирующей» чертой сталинизма. При советском патернализме, как отметила Фицпатрик, «окончательные решения по распределению ресурсов принимались бюрократами исходя из личных, а не законных с бюрократической точки зрения соображений»^{306}. Однако взаимодействие между ВОКСом и интеллигентами, выезжавшими за границу, — это пример многолетних отношений между партийно-государственными патронами и их клиентами, основанных именно на институциональных целях партии-государства, а не на личностных интересах. Даже если интеллигенция выражала свою благодарность с помощью персоналистского языка, типичного для советских патерналистских отношений (глубокое уважение, благодарность, внимание и дружба), стратегии и приоритеты, регулирующие эту систему покровительства, определялись бюрократически и были мотивированы идеологически. Советская патерналистская система могла быть в одно и то же время субъективной и укорененной в официальных ведомственных подразделениях в высшей степени забюрократизированного партийно-государственного аппарата^{307}. Например, в своем исследовании покровительства и культа Сталина Ян Плампер доказывает, что, в отличие от нацистской Германии, «новые клиенты должны были “захотеть” стать клиентами и от них требовалось выказывать признаки “веры”»^{308}. Специфика этого характерного советского идеологического персонализма заключалась в том, что патерналистская система распространялась и на зарубежных клиентов. Данная система была включена в ведомственные структуры, охватывала международные связи и подчеркнуто отражала значимость идеологии в коммунистическом государственном устройстве.

ВОКС с его особым интересом к сфере, образовавшейся на пересечении пропаганды, влияния и культурных отношений, находился в авангарде согласованного и зачастую искусного использования новым режимом системы патронажа на службе культурной дипломатии. В то же время повторяющаяся изо дня в день рутина была изначально важной чертой советской международной бюрократической машины. Обычный репертуар зарубежной деятельности ВОКСа стандартизировался, вращаясь вокруг обществ дружбы, отсылки печатных материалов, нацеленных на заграницу, попыток влиять на зарубежную печать, а также вокруг использования советской интеллигенции посредством путешествий, публикаций и выставок. При этом какими бы компетентными и преданными делу ни были Каменева, Аросев и прочие, неизменными чертами международной деятельности ВОКСа оставались проволочки, путаница, отвратительные переводы, нехватка квалифицированных кадров и непонимание культурных особенностей других стран и народов. В этом смысле зарубежная деятельность ВОКСа была поистине продуктом и отражением общественной и политической системы, которая его создала.

ГЛАВА 3. ДИЛЕММА ПОТЕМКИНСКИХ ДЕРЕВЕНЬ

Начавшийся после 1923 года наплыв визитеров заставил поторопиться с разработкой новых методов и моделей представления миру советского эксперимента. Во второй половине 1920-х были опробованы новые способы руководства иностранным туризмом, получившие в советском новоязе общее название «культ-показ». Основой этой практики являлась демонстрация гостям образцово-показательных учреждений, которая признавалась «самым лучшим методом пропаганды наших идей»^{309}. Даже сравнительно небольшое число наиболее известных и часто посещаемых мест играло историческую роль не только для побывавших там иностранцев, но и для внутренней жизни советской системы. Однако иностранцам демонстрировались далеко не одни лишь парадные «витрины» или образцовые учреждения. Немало объектов находилось просто в достаточно хорошем состоянии, чтобы их также можно было занести в список мест, одобренных для посещения зарубежными гостями.