Vitrum Patrum (Житие Отцов)

Добродетели должны стяжать все вместе и бороться надлежит со всеми страстями одновременно, ибо “тот никакою добродетелию не владеет в совершенстве, кто не имеет некоторых из них (добродетелей). Ибо каким образом тот погасит пылающий жар похоти, воспламеняющийся не от одного вожделения тела, но и от порочности души, кто не может укротить гнев, порывающийся по невоздержанности одного сердца? Или каким образом обуздает сладострастные возбуждения плоти и души, кто не может победить простой порок гордости?” (V:11) Духовная борьба за стяжание добродетелей и искоренение страстей есть прежде всего борьба внутренняя: главный враг не в нас, но в нашей собственной страстной природе; и о нашем продвижении по пути добродетели можно судить главным образом не по нашему внешнему поведению, а по внутреннему состоянию; средства борьбы тоже преимущественно не внешние действия (такие как бегство от людей, чтобы избежать случаев к искушению), а работа над своим внутренним человеком, “…ясно, что не всегда от вины других происходит в нас возмущение, а больше от нашей порочности, потому что мы имеем в себе скрытные причины оскорблений и семена пороков, которые, как только прольется на нашу душу дождь искушений, тотчас производят ростки и плоды… (IX:5) Совершенство сердца приобретается не столько удалением от людей, сколько добродетелию терпения. Если терпение будет твердо укреплено, то может сохранить нас мирными даже и с ненавидящими мир; если же не будет оно приобретено, то постоянно будем в несогласии даже и с совершенными и лучшими нас… (IX:7) Если хотим получить ту высшую божественную награду, о которой говорится: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8); то не только в наших действиях надобно подавлять гнев, но с корнем должен быть извергнут он и из сокровенности души… (VIII: 19) Потому ищущим совершенства недостаточно не гневаться на человека. Ибо помним, что когда мы пребывали в пустыне, то сердились на писчую трость, когда не нравилась толстота или тонкость ее; также на ножик, когда иступленным лезвием не скоро перерезывал; тоже на кремень, если не скоро вылетала искра огня из него, когда мы спешили к чтению, вспышка негодования простиралась до того, что возмущение духа не иначе мы могли подавить и успокоить, как произнести проклятие на бесчувственные вещи, или по крайней мере на диавола… (VIII: 18) Нам нечего бояться внешнего неприятеля; враг в нас самих скрывается. У нас ежедневно происходит внутренняя война; по одержании победы на ней все внешнее сделается слабым и с воином Христовым все помирится и покорится ему. Мы не будем иметь такого неприятеля, которого бы надобно было бояться вне нас, если внутреннее в нас будет побеждено и покорено духу… Утруждение плоти, соединенное с сокрушением духа, составит приятнейшую Богу жертву и достойную обитель святости в сокровенности чистого, благоукрашенного духа” (V:21).

Самое главное для монаха, подвизающегося в этой внутренней брани — судить себя, а не других, “…монах подвергается той же вине и порокам, за которые вздумал бы осуждать других. Следовательно всякому должно судить только себя самого, осмотрительно, осторожно наблюдать за собою во всем, а не расследовать жизнь и поведение других” (V:30).

Ключом к стяжанию других добродетелей является целомудрие, которое должно быть как душевным, так и телесным. “…Мы должны ревностнее подвизаться не только в воздержании тела, но и в сокрушении сердца с частыми молитвенными воздыханиями, чтобы печь плоти нашей, которую вавилонский царь постоянно разжигает возбуждением плотской похоти, угасить росою Св. Духа, нисходящею в наши сердца (VI:17)…. Возможно еще приобресть непорочность без дара знания; но знания духовного невозможно приобресть без чистоты целомудрия. Пр. Сол. 1,4” (VI:18).

Восемь из двенадцати книг “Постановлений” посвящены описанию восьми главных пороков и борьбы, которую монах должен вести с ними. Эти восемь суть: чревоугодие, блуд, корыстолюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость. Эти главы — весьма практические и содержат в себе многочисленные поучительные примеры из опыта пустынных Отцов. Один запоминающийся пример из них, иллюстрирующий грех тщеславия, может быть взят за уместное предостережение против так присущей сегодняшним кандидатам в монахи тенденции к духовной фальши и “позированию”, основанной на элементарном самолюбии и праздности.