Вице-адмирал

Сначала ничего не происходило, дежурные сообщения вражеских поисковых групп и больше ничего. Но уже через полчаса интенсивность обмена информацией возросла в два раза, и многие поисковые группы начали свою передислокацию. Это был верный признак того, что мое сообщение перехватили и расшифровали. Что же, отлично. Будет легче прорваться к настоящей точке эвакуации, и наше выдвижение противник будет воспринимать как отвлекающий маневр.

В 19.30 на связь с Адамсом вышло его начальство, которое запросило координаты сосредоточения вражеский войск. В 20.00 мы с капитаном провели инструктаж личного состава. В 20.45 поступил доклад от наблюдателей, противник, действительно, устраивал засаду возле памятника знаменитому президенту. В 21.39 пришло подтверждение о готовности транспорта, на котором будут вывозиться раненые. В 22.02 очередной доклад от наблюдателей, один из вражеских командиров уверенно идентифицирован как Обадия Ноймарк, и я подавил желание лично отправиться в бой, чтобы своими руками убить его и перед смертью посмотреть в глаза пирата. В 22.25 ударная группа выдвинулась на поверхность и начала движение к площади имени генерала Кастера.

Про осторожность никому напоминать не надо. Шли тихо и не торопясь. Раненых уже загрузили в автобусы, теперь дело за малым, пробить безопасный коридор и обеспечить прохождение транспорта.

Как и все мои воины, я был готов к бою. Автомат наизготовку, в подствольнике граната, а в крови доза «казарина». И вскоре разведчики заметили вражеский секрет. Обойти его не получалось. Без шума снять вражеских бойцов, которые закрепились в нескольких домах на перекрестке невдалеке от площади Кастера, тоже не выходило. Поэтому пришлось вступить в огневой контакт.

Десантники подобрались к централам и открыли огонь. Росчерки трассеров и вспышки термобарических зарядов РПО расцветили темный разрушенный город, и противник ответил.

— Ложись! — я толкнул в бок Шталя, который двигался вместе со мной, и пилот упал.

Я приземлился на куски бетона рядом с пилотом, и совсем рядом взорвалась ручная граната.

— Живой? — толчок в бок пилота.

— Да, — отозвался он.

— Отлично. Оставайся пока на месте.

Я приподнял голову и огляделся. Централов оказалось больше, чем мы предполагали. Плотность огня не только не спадала, а даже усилилась. Но это ничего. Все равно мы превосходили противника по огневой мощи, а главное по выучке. Значит, прорвемся.

Из‑за дома выскочили два вражеских солдата и, не вставая, длинной очередью я снял обоих. Бронежилеты централов не выдержали, и они свалились. Для меня неплохое начало боя, и я перекатился в сторону.

Остановка. Снова огляделся. Где противник? Есть. Вот он. Централ прятался за стенкой, но мне был виден короткий ствол автоматического станкового гранатомета, который он лихорадочно устанавливал. Хорошая штука АГС. Даже стандартная модель. И она могла доставить нам немало хлопот. Поэтому я не медлил. Выстрелил из подствольника и попал.

Хлопок! Взрыв! Движения в проеме нет. Нормально.

Рывком, преодолев открытое пространство, я метнулся вперед и влетел в пролом. Повел стволом влево и вправо. Один централ. Еще шевелится. Одиночным выстрелом добил его и склонился над станковым гранатометом. Модель АГС-89П, знаком с такой, изучал в училище. Можно поработать, хотя одному неудобно.

Только подумал об этом, как подбежали десантники. Кто‑то метнулся к противоположной стене и открыл огонь по централам, а со мной остался Терентьев из первого взвода.

— Помоги! — приказал я ему.

Вдвоем мы перетащили гранатомет на более удобную позицию, развернули в сторону противника и я открыл огонь по вражескому укрепрайону. Гранат в барабане сорок пять штук и они, одна за другой, улетели куда нужно. Дистанция плевая, всего‑то сто пятьдесят метров, почти прямая наводка, и я не промазал.

Гранаты взрывались негромко, но эффект отличный. Очередная опорная точка противника, разрушенный дом, перестала плеваться огнем, и наши бойцы смогли ее захватить.

Перезаряжать АГС было некогда, и мы его бросили. После чего снова рванулись вперед и опять замерли. Очередной заслон. Из‑за угла, прижимаясь к земле, выглянул вражеский солдат и сразу же получил пулю в голову. Но он там был не один. Показалась рука, и в нашу сторону полетел круглый небольшой предмет.

— Граната!

Я снова упал и привычно уткнулся шлемом в землю.

Взрыв! По броне скользнули осколки. Бронедоспех опять выдержал и спас меня.

Застучали вражеские автоматы. Пули взбивали пыль и высекали из битых кирпичей и металла еле заметные искорки. Вокруг дым и гарь. Наши бойцы почему‑то не отвечали, и у меня промелькнула мысль, что атака захлебнулась. Однако это было не так. Несколько спецназовцев по стене взобрались на пару этажей выше, оказались над централами и забросали их гранатами, а затем разрядили в противника пару ручных одноразовых огнеметов.