Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Возможно, мне стоит коротко остановиться на развитии ситуации в Пруссии после моего назначения рейхскомиссаром. Земельный верховный суд, в который подал апелляцию бывший премьер-министр Браун, признав мои действия, предпринятые в качестве канцлера, не противоречащими конституции, в то же время настаивал на разделении властных полномочий между рейхом и прусским правительством. Это постановление вошло в силу 25 октября, и было признано, что разделение полномочий вполне может привести к трениям. И действительно, оказалось невозможным иметь в Пруссии два правительства. В ноябре мои попытки достичь компромисса с Брауном провалились; впоследствии ничего не вышло и у Шлейхера. Лидеры земельного парламента упорно отказывались как от формирования правительства большинства, что означало бы включение в коалицию нацистов, так и от роспуска ландтага и назначения новых выборов.

6 февраля 1933 года я предложил президенту издать еще один декрет, который бы «для нормализации положения в Пруссии» позволил мне совместно с председателем нижней палаты ландтага нацистом Керрлом в обход президента верхней палаты доктора Аденауэра назначить новые выборы. Они были проведены в один день с выборами в рейхе. Несмотря на то что мне не нравились примененные в ходе избирательной кампании методы административного давления, итоги выборов позволили восстановить в палате положение, которое вполне можно было считать нормальным. На прусских выборах нацисты получили 211 депутатских мест, в то время как мой предвыборный блок получил 43 мандата, а остальные ненацистские партии – 157. Некоторое время я еще продолжал оставаться рейхскомиссаром, но 7 апреля, перед открытием ландтага, ушел с этого поста в отставку. Геринг в результате свободного голосования был избран премьер– министром Пруссии, а мое влияние на прусские дела сильно сократилось.

Пока мое мнение еще имело какой-то вес, в Пруссии не существовало концентрационных лагерей, подведомственных органам государственной власти. Закон, санкционировавший создание гестапо, которое, кстати, сразу превратилось в преторианскую гвардию Геринга, датирован 26 апреля 1933 года. Мы в ведомстве вице-канцлера имели конечно же информацию об организованных штурмовиками без согласия властей лагерях, которые были теперь «легализованы» Герингом. Первый шеф гестапо, уже упоминавшийся мной Рудольф Дильс, написал на эту тему книгу («Lucifer ante Portas»), которая содержит множество полезного материала об этом периоде. Дильс, опытный полицейский чиновник, был выбран на эту должность в первую очередь за свои административные способности и, несмотря на то что служба на этом посту не способствовала улучшению его репутации, сделал многое для противодействия наиболее экстремистским намерениям Геринга.

Я продолжаю настаивать на том, что в тот момент невозможно было даже вообразить вероятность превращения тех первых концентрационных лагерей в фабрики убийства, которые позднее опозорят Германию. Непорядки того раннего периода все еще можно было рассматривать как последствия продолжавшейся многие годы неограниченной политической войны или как беззаконную выплату нацистами старых долгов своим политическим оппонентам с левого фланга. Аппарат правосудия еще сохранялся в неприкосновенности, и мы все еще верили, что Гитлер намерен выполнить свои обещания прекратить бесчинства провинциальных вождей. Гестапо получило права судебной власти только после начала войны.

Мои неоднократные ходатайства перед Гитлером вынуждали его часто давать партийным вождям инструкции по восстановлению законности и порядка, и прошло довольно длительное время, пока мы поняли, что, хотя официально партия и относилась отрицательно к этим безобразиям, в действительности они встречались с тихим удовлетворением. Рассказывая о некоторых тогда немногочисленных примерах проявления гражданского мужества, Дильс пишет: «В особенности мне запомнились протесты против действий нацистов хирурга Зауербруха, поэта Йоста и некоторых других людей, в особенности Шахта и мужественных сотрудников из аппарата Папена. Большинство остальных немцев объединились в этот хор только двенадцать лет спустя»[123].

В следующие несколько месяцев, благодаря отношению самого Дильса, постоянным вмешательствам моих сотрудников из аппарата вице-канцлера и моему собственному влиянию на Гинденбурга, мнением которого Гитлер еще не решался пренебрегать, положение в какой-то степени нормализовалось. Геринг издал указ, требовавший во всех случаях заключения в тюрьму по политическим мотивам получать согласие от министерства, в противном случае арестанта следовало освобождать в течение недели. Дильс утверждает, что, по имеющимся в его распоряжении данным, количество политических заключенных в Пруссии на Рождество 1933 года не превосходило 3000 человек, а после амнистии в феврале 1934-го в двух лагерях оставалось не более 1800 заключенных. Положение обернулось к худшему в 1934 году, когда власть в гестапо перешла к Гиммлеру и Гейдриху и контроль над ним потерял даже сам Геринг.