Вице-президент Бэрр

— Я рад, что нахожусь в Филадельфии. Мы с женой чудесно проводим здесь лето. Город как город. Не то что ваша столица, которая напоминает, если позволите, польскую деревню.

Супруги Мерри поселились в Вашингтоне менее года назад, и жизнь их там сложилась неудачно, ибо Джефферсон умудрился оскорбить их на первом же президентском обеде. Демократичный Джефферсон решил в тот год отказаться от протокола. За стол садились не по рангу, а как попало. Оттесненные гостями, вознамерившимися сесть поближе к «солнцу демократии», супруги Мерри сочли, что Англии нанесено смертельное оскорбление, и миссис Мерри никогда больше не приезжала во дворец, к удовольствию Джефферсона, называвшего ее не иначе как «вздорной ведьмой». Лично я находил ее очаровательной: крупная, яркая, как бывают англичанки, остроумная; Джефферсон не выносил таких женщин. Я справился о здоровье миссис Мерри.

— Бедняжке очень нехорошо. Совсем слегла. Когда соберется конгресс, мне придется вернуться без нее.

— Нам будет не хватать ее в столице.

Мерри ухватился за эти слова.

— Значит, вы намереваетесь вернуться?

— Я должен осенью председательствовать в сенате.

— Понимаю. — Мерри был самым недипломатичным дипломатом. Он посмотрел на меня с таким удивлением, что мне пришлось объяснить.

— В Вашингтоне меня не обвиняют в убийстве, только в штате Нью-Йорк.

— Понимаю. — Ему явно стало не по себе.

— Обвинение против меня в Нью-Йорке, разумеется, незаконно, ибо роковая стычка произошла в Нью-Джерси.

— Понимаю.

— Меня, конечно, могли обвинить в убийстве в Нью-Джерси, но там пока что все спокойно. — На самом деле как раз в это время против меня возбудили дело об убийстве в округе Берген, а штат Нью-Йорк, задним числом справившись с законам, заменил обвинение в убийстве обвинением в ином правонарушении, а именно в вызове на дуэль.

Мерри осторожно заговорил о сенаторе Пикеринге. Нет ли от него вестей? Я тоже осторожно дал понять, что не надеюсь на успех плана федералистов отделить Новую Англию от Союза.

— Для успеха нужна поддержка большинства в Новой Англии, а ее у наших друзей нет. И еще для успеха необходим Нью-Йорк.

Мерри кивнул.

— Ваше поражение, вице-президент, — серьезный удар. Без Нью-Йорка… — Он умолк. Он мог и не продолжать. Все знали, что британский посланник поощрял федералистов и вообще всех, кто стремился расколоть Союз. Из-за этой-то политики, возможно диктуемой личными причинами (по многим данным, английское правительство не разделяло неприязни Мерри к Джефферсону), Его превосходительство и я стояли друг против друга подле неубранной постели в гостинице «Эллер». Я с отвращением заметил, что не вылит vase de nuit.

— Вы знакомы с планом полковника Уильямсона? — Мерри приложил к носу кружевной платок, пропитанный одеколоном, и втянул в себя воздух с таким удовольствием, словно нюхал табак.

— Думаю, его план отражает желание американцев расширить нашу империю к западу и к югу.

— Вице-президент, а вы желали бы осуществить такое завоевание?

— Освобождение, посланник! Освобождение многострадального народа от испанского владычества.

— Именно. Освобождение. Именно.

Я предпринял обходный маневр.

— В марте будущего года я слагаю полномочия вице-президента. У меня много планов, и все связаны с Западом. Конечно, мне по душе любой дельный план освобождения Мексики. Полагаю, мои друзья в Кентукки и Теннесси сплотятся вокруг меня. Они ненавидят донов. Они клянутся мне в преданности. Полагаю, я смогу собрать значительную армию и смогу ее финансировать. — Смелое заявление. Он знал о моих долгах, но я надеялся достать денег на такую экспедицию, ибо Мексика — Эльдорадо для каждого американца, она магнитом притягивает наших азартных игроков.

— Да, мне уже говорили. Вам стоит только захотеть.

— К сожалению, такая экспедиция потребует поддержки с моря, а тут уж не хватит моих средств.

— Понимаю.

— Итак, если Англия поможет нам с моря, я обещаю вам Мексику, свободную от Испании и от Соединенных Штатов. — Он отнял платок от лица, которое сразу поглупело от напряженных математических подсчетов. — Мексику, неразрывно связанную с Англией. — Я объявил ставку.

— Я все доложу правительству его величества. Я знаю, премьер-министр заинтересован в проекте.

— Вы, без сомнения, тоже.

— Я? — Он непонимающе смотрел на меня. — О да, конечно. Я отражаю мнение правительства его величества.

— Нет, посланник. Я имею в виду, что и вам, быть может, хочется помочь — издалека, разумеется, — освобождению Мексики. Награда — если такие вещи вас занимают — будет немалая. — (Нельзя пренебрегать человеческим корыстолюбием.)

— Я могу помочь только очень уж издалека. — Мерри пробормотал что-то относительно долга перед сувереном, но зерно, как говорится, упало на благодатную почву.

За стеной горланили уроженцы Запада. Мерри передернуло, он не отличался демократизмом. «Видеть не могу, как одевается ваш президент, — говаривал он с отвращением. — Стоптанные шлепанцы!»

— Вы очень популярны на Западе, полковник. — Мерри прочистил горло.

— Я всегда служил там народу.

Тут Мерри объявил свою ставку. Он произнес явно заготовленную фразу.