Виттория Аккоромбона

Тема «утраченных иллюзий» на ином уровне повторяется в судьбе донны Юлии — матери героини. Будучи страстной натурой (эту черту унаследовали и ее дети), пережив в юности бурное увлечение аристократом Никколо Питиглиано из семейства Орсини (фамилии Аккоромбони и Орсини связываются в романе некими роковыми узами), донна Юлия убеждается в губительной силе страстей и вступает на путь спокойной, добродетельной жизни, в русле которой, как она считает, «и нужно пребывать, если не хочешь разрушить или уничтожить себя». Ее несбывшиеся мечты и нерастраченная любовь концентрируются в чувстве гордости «незапятнанной славой» своего дома и в честолюбивых планах относительно будущего своих детей. Однако гордая, уверенная в себе матрона обречена стать свидетельницей крушения благополучия своей семьи, гибели всего того, для чего она жила.

На протяжении романа Тик противопоставляет образы матери и дочери, причем по мере развития сюжета контраст делается все более острым. Дружба и взаимная нежность связывают их в первой части романа. Но в дальнейшем их представления о жизни расходятся и наступает момент, когда они перестают понимать друг друга. Контраст между активной позицией дочери и бессилием матери раскрывает неизбежные разногласия двух поколений. Как и Виттория, донна Юлия не может смириться с неизбежным. Но если дочь при самых страшных ударах судьбы не теряет самообладания, черпает силы в любви и поэзии, которая приносит ей признание, славу и радость жизни в кругу друзей, то мать, наоборот, оказывается сломленной и всё более замыкается в себе. Ее беспомощность усиливается и приводит к душевной болезни. Мотив безумия Юлии Тик позаимствовал у Уэбстера. С тонким мастерством психолога писатель показывает постепенный распад личности донны Юлии, ее поистине яростное отчаяние, проявление богоборческих настроений и погружение сознания в такое состояние, когда стираются границы между реальностью и иллюзией. Тихие, примиряющие ноты звучат лишь в описании ее могилы на сельском кладбище и в изображении раскаяния и религиозного просветления ее сына дона Оттавио.

Тема рока, которая проходит через весь роман, реализуется в сложной, разветвленной системе предчувствий, предсказаний, зловещих предзнаменований. Это и исполненные ужаса пророческие сны Виттории, и мрачные события, сопровождающие ее свадьбу с Перетти, и провидение героини, предчувствующей не только свою страшную гибель, но, например, и гибель Вителли; и ощущение надвигающегося несчастья, постоянная тревога донны Юлии, тоже обладающей пророческим даром. Это, наконец, мотивы и образы произведений поэтессы. Представляя читателю поэтические импровизации, стихотворения, баллады Виттории, Тик воплощает в них одну из важных тем собственного творчества — тему судьбы как «злобного демона», который оказывается «тем страшнее и отвратительнее, чем прекраснее и благороднее жертва», им преследуемая. Каждая книга романа начинается словами о видимом спокойствии и счастье семьи Аккоромбони, но судьба последовательно наносит удар за ударом — счастье и покой рушатся, на смену им приходят страдания и гибель, пока весь род Аккоромбони не прекращает свое существование.

Мотив «притаившегося» зла тесно связан с образом маски, фигурирующим в романе. Он, как считает финская исследовательница И. Коскенниеми [72], имеет отношение к главным героям — Виттории и Браччиано, а также к персонажам, непосредственно контактирующим с ними. Виттория видит в детских снах людей в масках, угрожающих ей; в течение жизни ей приходится соприкасаться с людьми, скрывающими свое подлинное лицо, и в последние минуты жизни ее снова окружают люди в масках, которые убивают ее.

Для кардинала Фарнезе маска стала необходимостью — его лицо всегда скрыто маской лицемерия. «Защитник» и «благодетель» семьи, многолетний «друг» и «спаситель» на самом деле — «хитрая лиса», преследующая свои корыстные цели. Он снимает маску лицемерия и открывает свое истинное лицо лишь в минуты сильнейшего потрясения: когда теряет Витторию и папский престол. В своем противнике Монтальто он в конце концов обнаруживает еще большего лицемера, а следовательно, еще более искусного стратега, чем он. Монтальто до самого конклава, где ему вручают тиару, носит маску дряхлого, больного благочестивого человека без каких-либо амбиций. Избранный на престол, он мгновенно сбрасывает ее и превращается в «хищного льва, перед огненным взором которого все трепещут». В другом месте Тик называет его огнедышащим драконом.