Вьюга теней

С тех пор как захлопнулись Створки, прошло больше пятнадцати минут, и пора двигаться в путь, отринув на время соображения о том, как мне выбираться обратно. Сейчас я попросту тянул время и не спешил вступать на мост. Спорю на полновесный золотой, что мост длиннее, чем жизнь огра, а между тем никаких опор, отходящих от него вниз, я не видел. На чем держится весь этот вес? Какая магия заставила камень превратиться в узенький мост? Да и слуги Хозяина все еще могли быть где-то поблизости, а встреча с ними на площадке шириной в четыре шага фатальна для здоровья. Лафреса, Балистан Паргайд, Бледный и еще дюжина людей. Думаю, они как никогда будут рады меня видеть. С одной стороны, наткнись я на них, и как пить дать произойдут неприятности. С другой стороны, упусти я их сейчас и потеряй в лабиринте дворцов и залов, и о Ключе можно забыть. Как и о шансе вернуться из глубин под солнечные лучи. Нечего раздумывать! Надо действовать! Как там дальше в стишке-загадке?

А дальше – иди же! Распахнуты Створки

В Уснувшего Шепота залов покой.

Здесь мозг человека, и эльфа, и орка

В безумии гаснет... Погаснет и твой.

Очень обнадеживающая перспектива, особенно если учесть, что Створки отнюдь не распахнуты, а до залов Уснувшего Шепота предстоит долгий многодневный путь по тонкой каменной нитке, протянувшейся между мраком и бездной.

Я отбросил колебания, зажег "огонек" и, вступив на мост, пошел вперед. Стараясь идти посередине и не смотреть вниз, я держал волшебный фонарик на вытянутой руке и втайне от самого себя надеялся, что свет во мраке не привлечет ко мне излишнего внимания недружелюбных личностей, которые вполне могли здесь обитать. Прямой словно струна мост, и идти было в общем-то удобно, надо всего лишь забыть о том, куда забросила меня нелегкая, и не подходить к краю. Тишина и тьма. Тьма и тишина. Как описать Костяные дворцы, если выбросить слова тьма, тишина и полумрак? Никак. Потому что Храд Спайн – это именно тьма подземелий, тишина древних могил и полумрак, властвующий в мрачных залах, иногда освещенных непонятным образом.

Сейчас каждой частичкой своего тела я ощущал неизмеримое давление тьмы, тишины и нескольких лиг камней, земли и – Сагот знает чего еще. "Огонек" едва-едва прогонял мрак и высвечивал мост на семь шагов вперед и на семь шагов назад. Света было недостаточно, и я чувствовал себя одинокой букашкой, оказавшейся за пазухой у демона. Мост имел едва заметный уклон, и постепенно я спускался все ниже и ниже. Здесь было прохладнее, чем на втором и первом ярусах, но в коридорах и залах частенько ощущались откуда-то берущиеся сквозняки, а в пещере не чувствовалось ни дуновения.

Далеко-далеко впереди полыхнула быстрая череда молочно-белых вспышек. Отсюда вспышки казались миганием крохотной раскалившейся песчинки. Но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы я остановился как вкопанный и сжал "огонек" обеими руками, чтобы его свет не был виден. Теперь свет "огонька" пробивался сквозь пальцы и освещал руки и лицо бледно-розовым светом. Еще одна череда молочно-белых искорок. Отсюда до них больше тысячи ярдов. Три долгих томительных минуты я слепо вглядывался во мрак, но вспышки больше не повторялись. Чего бы там ни напридумывала Лафреса (а я уверен, что это ее проделки), все было кончено. Я сел, скрестил ноги и на всякий случай выждал еще десять минут, пропуская идущий впереди меня отряд вперед. Это не лишняя предосторожность, пускай слуги Хозяина не подозревают о моем присутствии и считают, что я остался где-то за Створками. Теперь я нисколько не беспокоился, что люди увидели свет "огонька", – слишком велико расстояние между мной и компанией Балистана Паргайда. "Огонек" по сравнению со вспышками магии Лафресы – это все равно что уголек супротив пламени лесного пожара.

Минут через двадцать ходьбы я услышал ровный тихий гул. Так гудят растревоженные пчелы в улье, так гремит вода, падая с большой высоты. Но до источника непонятного шума надо было еще дойти, и я шел, шел и шел. Все ниже, ниже и ниже. Прямой мост, незнамо как державшийся под гнетом времен, едва заметно опускался, теперь я оказался ярдов на триста ниже, чем Створки. Чем дольше я шел, тем сильнее становился неизвестный гул

Тело одного из воинов Балистана Паргайда лежало прямо на дороге, вся поверхность камня была щедро залита свежей кровью. У покойника отсутствовала голова. На мосту ее тоже не наблюдалось, из чего я заключил, что она свалилась вниз. Думать о том, с какой стати человек потерял голову, не приходилось. Видать, излишне горячий граф снес ее у ослушавшегося приказа слуги. Правда, это не очень похоже на Паргайда. Не его стиль. Скорее уж тут поработал мой дружок Бледный. Морщась, как от зубной боли, я наступил сапогами в кровь и перешагнул через мертвеца. Теперь придется искать воду, чтобы вымыть обувь. Многие твари чуют вожделенный аромат за лигу, и привлекать к себе внимание без всякой на то нужды не стоило.