Вьюга в академии

Я вспыхнула, а Лестат тихо засмеялся, уткнувшись носом мне в макушку, и прокричал:

– Ничего ты не понимаешь в удобствах! Но так и быть, сегодня мы пойдем ночевать ко мне.

Я шутливо шлепнула парня по обнаженному плечу, чувствуя, как горят щеки от смущения, а он сгреб меня в охапку и долго и со вкусом целовал, в очередной раз растапливая мое сердце.

Хотелось валяться в объятиях друг друга до обеда, но пришлось вставать, и на завтрак мы отправились вместе. Лестат обнимал меня за талию и не отпускал от себя, словно показывая окружающим, что я принадлежу ему, а мне казалось, будто все на нас глазеют и понимают, что между нами произошло.

Пожалуй, для меня это было серьезным испытанием. Я волновалась, но то, что мой принц рядом, придавало уверенности и сил. Мне нравилось ощущать его тепло. Могла ли я предположить подобное всего месяц назад? Тогда я почти не знала Лестата, а моя душа и сердце принадлежали другому. Все же мир удивительный, и никакая пифия не может точно предсказать, что нас ждет.

А после завтрака произошло невероятное. То, чего все ждали давно. И наши отношения с Лестатом перестали иметь значение для окружающих. Появились более интересные новости. В академии наладилась связь с внешним миром, и дорогу к нам пробили первые люди с Большой земли. Это было настолько неожиданно и здорово, что эйфория захватила всех – и студентов, и преподавателей. Нет, мы каждый день надеялись, что вот сегодня нас наконец-то освободят, но когда это случилось, все равно оказались не готовы и радовались как дети.

До нас добрался отряд спасателей с лекарями, провиантом, некоторые родители, ректор, преподаватели и даже несколько студентов, которые тоже помогали в устранении завала.

Узнав об этом, Лестат единственный помрачнел. Это меня насторожило. Впрочем, я могла догадаться о причинах не самого хорошего настроения принца.

– Будешь связываться с отцом? – спросила я, но парень только помотал головой.

– Нет. Я разбил переговорник.

– Что? – удивилась я. Мы остались одни в столовой. Народ выскочил во двор, чтобы встречать спасателей. Я бы тоже помчалась, но сейчас казалось важнее поддержать Лестата.

– На самом деле… – медленно начал он, словно признавался в чем-то недостойном. – Мне еще вчера Алишер сказал про налаживающуюся связь.

– Он вчера тебя звал за этим? – поинтересовалась я.

– Не совсем. Он нашел еще подтверждение вины Вейна и сообщил о том, что уже настучал обо всем отцу…

– Вот духи! – выругалась я. Не то чтобы я не верила в невиновность Вейна, но мне хотелось, чтобы у Лестата была возможность хотя бы поговорить с другом лично, прежде чем до Вейна доберутся официальные лица.

– Именно. – Парень помрачнел. – Ну и появившаяся связь говорит об одном.

– И о чем же?

– Отец решил свои проблемы и скоро выйдет на связь, чтобы придумать для меня новую блестящую миссию, а я не хочу. Алишер сообщил о заработавших переговорниках не только из-за Вейна, но и чтобы я был готов. Ну, я и подготовился.

Лестат пожал плечами и уткнулся взглядом в чашку с кофе.

– Разбив переговорник? – скептически хмыкнула я, ощущая, как страх и дурные предчувствия ледяной рукой сжимают внутренности. Не думала, что конец нашей истории наступит так быстро.

– Да. Если отец хочет поговорить, пусть тащит свой зад сюда лично. Я не стану сам провоцировать разговор.

– Думаешь, он так и сделает?

– Предпочел бы, чтобы нет, но я слишком хорошо изучил своего отца.

– Ты обижаешься на него?

– Не знаю. – Парень тяжело вздохнул, кинул в чашку с кофе ложечку и, проводив взглядом коричневые брызги, разлетевшиеся по скатерти, посмотрел на меня. – Может, немного завидую. Отец всегда поступает правильно. Так, как лучше для образа семьи, для государства. Я же… опоздал на собственную, важную для государства династическую помолвку. Что ему оставалось делать? Сказать: простите, мой старший сын дебил? – Лестат усмехнулся. – Нет. Он сделал все правильно.

– Но тебе все равно больно.

– Больно. Но не это главное.

– А что же?

– Я другой. Не умею и не хочу поступать правильно в ущерб своим желаниям. Мне стыдно, но я эгоист и категорически не хочу это менять. Мне хорошо с собой. Я не хочу разговора с отцом не потому, что обижен. Я знаю, за время, пока мы сражались со снегом, он уже придумал красивую историю и определил мое место в ней, а я… – Он покачал головой и с нежностью посмотрел на меня. – Я не планирую занимать в этой истории место. Нет уж… умер так умер. Мне понравилось быть мертвым принцем, но живым человеком. Вот причина моего нежелания общаться с отцом. Он не поймет.

Когда мы вышли в холл, он был полон народа. Даже непривычно. Слишком суетно, шумно. Неужели академия раньше всегда была такой? Как мало времени потребовалось, чтобы забыть про это.