ВьЮжная Америка

Вот такие еще встречаются сложности жизни в этих в общем-то благословенных местах. Но вернемся ненадолго в Санголки.

Санголки — это большой поселок, почти городок, он расположен внизу, в долине, в пятнадцати километрах от Кито. Я вышел из автобуса, вдохнул воздух долины и понял — вот они, тропики, вот оно где, вечное лето. Там, наверху, на уступах Анд, — апрель, а чуть выше — март. Санголки утонули в августе и никогда не покидают его…

Да, снова романтика. Глупо, конечно, согласен. При чем здесь романтика, если я приехал искать работу? Я захожу в кафе, беру ледяную баночку пива и вперед, навстречу неизвестности, в ближайшую учительскую!

Ближайшая учительская оказалась буквально за углом, в здании, похожем на горное грузинское городище, — десятки уступов и неопределимых с первого взгляда этажей. Впоследствии выяснилось, что этажей всего четыре, но тогда мне показалось, что их не меньше восьми.

Директор, пожилой седовласый испанец определенно древней, профессорской, алхимической закалки, встречал на своем веку немало проходимцев всех калибров. По крайней мере, белый иностранец, едва умеющий выстраивать испанские фразы длиной в четыре слова и при этом нагло предъявляющий какие-то лаковые удостоверения и сующий в нос пачку фотографий, нисколько его не удивил. Более того, уже через минуту почтенный сеньор директор без усилий разобрался в причинах моей назойливости. Не замолкая ни на мгновение, коверкая прекрасный (если правильно на нем изъясняться) язык, я наобещал директору все, что обычно обещают загнанные разъездные фотографы заведующей огромного детсада где-нибудь в Подмосковье, а именно: великолепное качество работ, поразительную скорость исполнения, минимально возможные в этом мире цены, кучу бесплатных фотографий для детей сотрудников, для самих сотрудников, как по отдельности, так и группой, и конечно же «режимные моменты», то есть какой угодно стенд типа «Как мы окапываем елочки» или просто «Как хорошо мы ведем себя на переменках».

Умудренный несчетными годами службы директор не проявил восторга — не подпрыгивал на стуле, не лез целоваться, он даже не оторвался от своих бумаг, а только сказал «буэно» и добавил, что мне бы, мол, нужно поговорить с учителями, и если они не против, то… Это называется, «пустили козла в капусту». Или, если хотите, «заочное благословение». Хоть я и так не стар, как сеньор директор, но кое-какой опыт имею тоже.

Я благодарю, раскланиваюсь, выхожу из кабинета и спокойно жду звонка. Спустя двадцать секунд после оного я уже нападаю на первую попавшуюся учительницу. От меня она узнает о постигшей ее школу великой радости: господин директор распорядился (это слово достойно жирного шрифта и повторения), распорядился фотографировать всех (снова жирный шрифт) школьников, причем завтра же. Вот так будут выглядеть фотографии, вот так группой, а вот так по одному, если кто захочет отдельно. Учителям все бесплатно и тэ дэ и тэ пэ. Что? Цена? О, это совершенный пустяк, цена так низка, что не стоит о ней и говорить. Но если вам интересно, я скажу, что наши ор-р-ригинальные, пр-р-рекрасные фотографии мы отдаем буквально вдвое дешевле обычного, исключительно из уважения к вашей великолепной школе. Я называю цену. И, не позволяя училке задуматься, тараторю дальше. И чем больше я разгораюсь, тем меньше делаю грамматических ошибок.

Но перемена коротка. Едва объяснив первой жертве причину моего визита, я набрасываюсь на вторую. Затем захожу еще в три класса. Звонок. Что ж, теперь пора в учительскую, штурмовать безурочных учителей.

Короче говоря, школа в Санголках в полной мере испытала на себе всю мощь профессионально выстроенной атаки стеноломного снаряда, которым я стал волею обстоятельств. Так что после второй перемены я вновь вошел к директору, который так и не переменил позу за два истекших часа и сидел, не отрывая носа от стола. Я вошел и обрадовал его, заявив, что все, буквально все учителя до единого горячо поддерживают идею массового фотографирования и это событие произойдет завтра с утра и до обеда.

— Но не больше пяти минут на каждый класс, — без всякой строгости в голосе говорит директор и поясняет: — Дети не должны терять ритма занятий.

— О да, конечно, разумеется, три минуты на класс, три минуты достаточно, сеньор, спасибо, грасияс, мучас грасияс, аста маньяна.

После этого, согласно схеме захвата школ, необходимо как можно скорее исчезнуть и удалиться на недосягаемое расстояние, ибо нередко тугодумные директора зазоо дают убийственные вопросы, когда вы уже возле калитки и наивно уверены, что осада крепости удалась. Я исчезаю в три секунды.