Viva la Doppelg"anger, или Слава Доппельгангеру (СИ)

— Рождение и смерть в вечной борьбе? Мне эта нормальность не по душе.

— А у тебя есть выход?

— Только один: сломать этот уклад и родить новый, в котором подобное не будет в порядке вещей.

— А после оборонять его до конца своих дней от тех, кто с ним не согласен?

— Да.

— Иронично, — голос “номера два” был полон теплом. — Уклад, целью которого будет отказ от необходимости извечной борьбы, сможет существовать только в условиях той самой борьбы?

Они миновали огромный рекламный щит с красивой грудастой барышней в стилизованной под военную форму одежде, призывающий записаться добровольцем в богемийскую армию. Крупными буквами перечислялись плюшки, причитающиеся патриотам. И они были несравненно меньше, чем те, что ожидали полноценных контрактников. Но об этом официальная пропаганда предпочитала молчать.

— Да.

— Что-то мне подсказывает, что на самом деле каждый уклад, хоть раз свергавший предыдущий, рождался из подобных мотивов миролюбия.

— Это “что-то” называется “здравый смысл”, Ёла.

— И этот же “здравый смысл” говорит о том, что если цель действительно в том, чтобы не воевать, логичней было бы примкнуть к старому режиму, а не плодить сущности, которые обязательно включатся в эту борьбу.

Богиня неспешно повернулась в сторону аналитика. Та вела машину расслабленно. Одной рукой. Её неестественные неоново-розовые очи неотрывно смотрели на дорогу.

— Если я мышка, которая не кушает эвкалипт, режим коал оставит мне не очень много пищи.

— Ты не мышка, Броня. Ты можешь кушать эвкалипт. И не только его. Ты можешь переварить вообще всё на свете, включая стекловату и обсидиан, — она сделала небольшую паузу, совпавшую с необходимостью притормозить перед переходом. — Ты действительно хочешь поговорить об этом? Это ведь касается твоей личности.

Броня улыбнулась.

— Это касается моей нынешней личности, а не прошлой. Разве на свиданиях не в этом цель?

— Я уже говорила, что не считаю эти сущности различными. Да и, на самом деле, цель свиданий в том, чтобы получить что-то от партнёра: выгодный брак, моральную поддержку, ресурсы… секс.

— Я идентифицирую себя, как мышка, Ёлко.

— Мировой змей, идентифицирующий себя, как грызун? Это что-то новенькое?

— Так иначе отчего я грызу корни Игги? — усмехнулась Броня.

— А разве Игги — это не ты сама, а, Ёрму?

— Так вот, как получилось, что я сама себя за хвост куснула, — догадалась богиня.

— То есть, ты теперь ещё и Уроборос?

— Как-как? — переспросила Броня. — Ты сказала Муро-муро?

— Тебе послышалось, — надулась Ёлко. — Это всё из-за моего голоса.

— Звучит мило, — хихикнула Лешая. — Можешь теперь меня так звать?

— Зачем? — удивлённо подняла брови собеседница.

— Чтобы никто не догадался.

“Номер два” подавилась хихиканьем, а богиня рассмеялась, не сдерживая себя.

Разговор снова затих. Обе девушки молча двигали сквозь город, покуда наконец не проехали недостроенную арку. Ранее она изображала легионера, принимающего на щит удар когтисто-ветвистой лапы главного врага человечества, но ныне ей полагалось служить отражением изменившейся политики двора: новая версия Лешей должна была указательными пальчиками касаться пальцев короля.

Броня высунулась из окна и смотрела на окружённые строительными лесами каркасы двух фигур, пока те не скрылись из виду, после чего вернулась обратно в салон и задумчиво произнесла:

— Мне казалось, она уже закончена.

— Команда была отозвана на проекты, требующие немедленного вмешательства. В последнее время постоянно находится, что реконструировать, ты же знаешь.

— Да, но… разве на королевскую семью не обрушивается критика из-за того, как долго оберег пребывает в подобном состоянии?

— Не то слово, — хохотнула Ёлко. — Я видела в сети людей, которые абсолютно всерьёз утверждают, будто бы Перловка беспредельничает именно из-за того, что недостроенный оберег позволил Лешей укрепиться в Праге. Дескать, пока оберег стоял, хтоническое божество не бурогозило так сильно, а вот сейчас втёрлось в доверие к королевскому роду, и началось.

Броня рассмеялась.

— Это нормально. Если предоставить человеку две причины, одна из которых ближе к реальности, но с которой ничего не поделать, а другая — вполне себе в локусе контролируемого, он предпочтёт выбрать вторую.

— А потом мы ещё удивляемся, что наше общество работает настолько криво: люди делают, что могут, а не что надо.

— Поверь мне, так лучше, чем если они не делают, что могут, из-за того, что их убедили, будто бы это бесполезно, — кивнула богиня. — Когда целый народ существует в состоянии выученной беспомощности — это жалкое зрелище.

— Эти позиции друг друга не исключают: тратят силы на бесполезные телодвижения в одном случае и не совершают простых, но полезных — в другой ситуации. Тем самым, отсутствие результатов в первой половине выборки у них каким-то образом подтверждает верность выкладок во второй.

— Занятно, Ёлко… ты и правда потомственная дворянка в обеих жизнях?

— Да, а что?

Броня улыбнулась.