Viva la Doppelg"anger, или Слава Доппельгангеру (СИ)

— При всём моём уважении, но это попахивает самодурством: ты только прибавила мне задач, которые необходимо решить в условиях жёсткого ограничения по времени. И ради чего? Твой же муженёк будущий является бенифициаром моей разработки!

Броня встретила взгляд карфагенянки. Несмотря на внешнее спокойствие, в чертах Лешей можно было различить жёсткость.

— В случае с тобой просто жизненно необходимо показать, кто тут альфа-самка.

Ганя нахмурилась.

— Ты меня уже одолела на поле боя. По-моему, этого вполне достаточно. К чему сейчас ставить нелепые условия? Чтобы я затаила злобу на ровном месте?

Кривая усмешка слечны Глашек выглядела совершенно неестественно. Не искренне. Отрепетированно. Словно бы богиня понимала, что в этот момент времени надо усмехнуться, но не испытывала соответствующей эмоции.

— Того, что я тебя одолела на поле боя, не достаточно. Когда ты проглотишь свою гордость и начнёшь делать то, что потребно, ты сможешь увидеть, что я, определяя, какие именно части чертежа оставить незавершёнными, позаботилась о том, чтобы сделать схему наиболее открытой к модификации, а материал брони был выбран именно тот, что позволит максимально раскрыть потенциал твоих наработок.

Лешая вновь коснулась экрана, и после секундного мерцания голограмма сменилась таблицами.

— Не знаю… можно было бы назвать это железностволом, но меня это имя коробит. Почему-то. Поэтому пусть будет древо заккума. Я тебе оставлю несколько экземпляров для работы.

Богиня постучала пальцем по одной из строк.

— Видишь эти коэффициенты? Пусть заккум и более хрупок, чем те материалы, которые для защитных антикинетических элементов собиралась использовать ты, благодаря разлёту между этими двумя циферками ты получишь возможность латать доспех в автоматическом режиме на скоростях, которым даже синий ёж позавидует. Закроешь дыры защитным элементом, а там уже и поддоспешник получится залатать.

Ганя ничего не сказала. Лишь вглядывалась в таблицы да недовольно пыхтела.

Броня вздохнула. Экран снова замерцал, пошёл помехами и открылся в документе с формулами.

— Используй эти контуры для работы с древесиной. Возможно придётся слегка подкорректировать, учитывая, что я заккум полноценно не тестировала. И, да, мне не доставляет удовольствие самоутверждаться перед тобой. Я тебя не настолько ненавижу или презираю, чтобы мне от подобного было тепло на душе… — богиня пожала плечами и наконец убрала руку от голограммы. — Просто… это нужно. Твоя спесь, если её не сбить, может оказаться очень крепкой и толстой палкой в нашем колесе. Задно это займёт тебя хорошенько: ведь если ты не справишься, я тебя в высоконасыщенный прах переработаю за то, что ты такой подарок к свадьбе запорола.

Лешая похлопала Ростинку по плечу и тепло улыбнулась.

— Развлекайся. Я хочу, чтобы преторианская броня была готова в срок. Готова и передана на склады Маллоев для организации автоматического сброса по координатам. А у меня покамест тоже есть дела.

Богиня забрала с шеи Гани Рою и нашла взглядом любопытную моську подглядывающей за ними младшей сестрёнки Даркена.

— Ты ведь хотела, чтобы я провела с тобой время прежде, чем поступлю в полное распоряжение свекрови?

Гиа довольно оскалилась.

— А то!

4.

Оценить красоту внутреннего убранства магических шпилей мог только кто-то, кто достаточно высоко ценит эстетику функциональности и понимает особенности организации распорядка магической военщины.

Гиацинт была не из таких.

Шпили влекли её, потому как разом являлись воплощением магической мощи и, при этом, почти всегда являлись шедеврами архитектуры. По крайней мере в Богемии. Где-нибудь в Америке или России, где порой возникает необходимость возвести подобную постройку быстро и дёшево, конечно, встречаются голые маякообразные вытянутые цилиндры, но не здесь. Эта страна была полна старинных замков и башен магов. Причём последние сохраняли свою функциональность даже в современном мире. И если уж перестраивались, то с выдумкой, с привлечением лучших зодчих, доступных местной шляхте.

Но то внешний облик. Красивый чехол для оружия массового поражения. Внутри же оно было пропитано той самой эстетикой функциональной смертносности.

Эстетикой, от которой Гиацинт оказалась очень далека.

Именно потому она быстро потеряла интерес к скучному двутонному зеленовато-серому интерьеру и стала уделять куда как больше внимания сначала видам из окон, а затем, когда поняла, что они мало чем отличаются от тех, что можно узреть, остановившись в люксовом номере какого-нибудь отеля-небоскрёба, переключилась на свою спутницу.

— Бр-р-р-р, Броня, пожалуйста, перекрась уже глаза обратно в синий. А то ты так на свою мать похожа внешне, но ведёшь себя совсем, не как она. Моё нутро кричит о том, что это неправильно. Это как ощущать запах, но не видеть его источника. Или зреть, как человек открывает и закрывает рот, но не слышать ни слова.

Богиня поморщилась.

— Ты же знаешь, зачем это нужно. Я тебе уже говорила: я и должна выглядеть, как моя мать.