Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью

— Я понятия не имею, что у вас за род, — голос подменыша оказался пропитан разом обидой, возмущением и презрением. — Но я обязательно выясню, чтобы каждый в Праге знал, как вы позорите свою семью! Это надо было додуматься, табачным дымом, да в лицо двум высокородным слечнам!

Первокурсник стремительно побледнел. Не решаясь и слова поперёк сказать столь уверенно ведущим себя девушкам, он весьма шустро, по стеночке, скользнул к двери и был таков. Видимо, надеялся, что про него и не вспомнят уже через пяток минут.

— Уверена, он из мелкого буржуазного рода, — раздражённо цыкнула красотка. — Типичное хамское поведение локального хозяина жизни.

Броня решила не озвучивать свои мысли о том, что высокородной шляхте такое поведение также присуще.

— Вы слукавили, слечна Штернберк, когда обозначили присутствие разом двух высокородных особ. У меня вовсе нет рода.

— С учётом текущей обстановки это почти синонимы, — улыбнулась Фортуна и мягко опустила локти на перила. — По мере того, как поднимает голову ЕССР, становится сложно игнорировать их официальные политические курсы. Вся партийная элита — почти вся партийная элита — у них, это выходцы из низов общества. Как вы.

— Мне не льстит сравнение с партийными деятелями ЕССР, — поморщилась Броня. Синеглазая некромагичка опёрлась спиной о каменное мускулистое плечо той самой химеры, что вынужденно вдыхала запахи табака всего минуту назад. Нужно было вернуться к изничтожению гироса, если есть желание успеть за перемену. — Я, конечно, осознаю, что развитие ЕССР логично. Я осознаю, что раб не будет желать стать свободным, когда можно пожелать занять место рабовладельца. Но я не могу одобрить то, как марается образ светлой идеи коммунизма.

— Льстит или нет, но по формальным признакам вы идеально вписываетесь в политическую повестку. Я вхожа в высокие круги и знаю, что пан ректор намерен взять курс на сближение с ЕССР. А кто мы такие, чтобы противиться воле самого ректора? — демонстративно-раболепно закатила по-осеннему рыжие глаза высокородная некромагичка.

Новые пазлы для мозаики прибыли. Броня пользовалась наличием съестного, чтобы взять паузу и всё обдумать. Значит, вот чем было обусловлено внимание ректора. Вот, почему возник интерес Маллоя-старшего к её работам. Просто изменилась политическая повесточка. Или, точнее, стала более актуальной, чем несколько лет назад, когда безвестная абитуриентка Глашек обивала пороги различных учебных заведений. Просто ректор УСиМ уже тогда держал нос по ветру.

— Вре-емя, — протянула певуче слечна Штернберк. — Давайте продолжим этот разговор уже на лекции?

— Гу, — кивнула Броня, неспособная выразиться ясней с набитым ртом.

От лекций было никуда не деться. Особенно, если твоё положение, во многом, зависит именно от успеваемости.

5.

Лекционные залы в УСиМ делались с размахом, как и всё остальное. Не было абсолютно никаких причин обеспечивать в каждой третьей аудитории возможность вместить студентов сразу двух потоков, когда за раз необходимо переварить дай бог, чтобы четверть всего одного года обучения. Выглядело абсолютно бессмысленным создавать для учёбы помещения, слабо отличающиеся по убранству от театра. Единственным разумным мотивом подобного подхода к организации учебного процесса могла быть только необходимость пустить немножко пыли в глаза конкурентам.

Именно идее внешней атрибутики богатства и успешности были подчинены эти масштабные амфитеатры кабинетов, напичканные современной электроникой, от любопытных синих глаз видеокамер до мультимедиа-комплексов, подчинённых воле преподавателя.

Для Брони и Фортуны подобный подход к масштабам и внутреннему убранству помещений означал только возможность занять уединённое место на балконе, подальше от излишне любопытных ушей.

— Что же, слечна Штернберк, я поняла, чем именно вам может быть интересна моя персона, и теперь могу вести диалог, не испытывая неловкости. Вы хотите поймать волну политических изменений прежде, чем самые вкусные места на гребне волны будут заняты, — тихо произнесла безродная, не сводя взгляда с преподавателя. Пока что он просто повторял уже известную синеглазке информацию, а потому, не столь интересен. Но с профессором Цукером следовало всегда держать ухо востро. — Но каким образом вы хотите эту волну оседлать?

— Очевидно: дать работу кому-нибудь из безродных, — ответила та мягким приятным шёпотом. — И лучше всего, если безродный будет иметь другие таланты, кроме происхождения. Потому я и хотела, первым делом, нанять вас в качестве официального репетитора.

Девушкам пришлось взять паузу в беседе и уткнуться в планшеты, повинуясь указаниям преподавателя. Студентки чуть не упустили этот момент, ведь пан Цукер не любил выделять голосом важные отрезки лекции.

— А теперь откройте файл с лекционным материалом и посмотрите на таблицу номер один.

Преподаватель отлично знал, как работает восприятие, что его учеников, что людей, в принципе. Он мог бы облегчить студентам задачу. Просто не хотел. Всё внимание, в идеале, должно быть сосредоточено на фигуре пана Цукера. А внимание профессор ой, как любил.