Вивальди

Среди музыкантов в городе высказывалось немало суждений о музыке Вивальди. Их всюду можно было услышать: в оркестре Сан-Марко, среди музыкантов приюта Мендиканти и в обществе Санта-Чечилия. Имя Антонио Вивальди давно получило широкую известность в Европе благодаря новаторской инструментальной музыке и поразительной виртуозности его сольных выступлений. Поэтому все ожидали чего-то необычного от его опер. Безусловно, в них было немало прекрасных арий, оркестровых увертюр и интермеццо. Но та поспешность, с которой Вивальди был вынужден перекладывать всевозможные либретто на музыку, не могла не сказаться на качестве некоторых его оперных произведений. Нелестные отзывы прозвучали и о так называемых «pasticcio», музыкальных сборных солянках, к которым музыкант прибегал исключительно ради денег. Более того, он взвалил на себя еще обязанности импресарио, чтобы самому заботиться о достойном представлении на сцене своих творений. Он хорошо знал, что любой приглашённый со стороны импресарио прежде всего печётся о личной выгоде, экономя на декорациях, бутафории и костюмах, что отрицательно сказывается на качестве спектакля. Чего стоит хотя бы тот же Орсатто, разваливший дело. А публика всё замечает. Они с отцом не были транжирами в Сант’Анджело, и им приходилось экономить, но с умом и в меру.

Джован Баттиста слышал, что даже немец Кванц в разговоре с одним из знакомых музыкантов нелестно высказался о чрезмерном увлечении сына оперной сценой. По его мнению, это пагубно сказалось на Вивальди, который, мол, как композитор и исполнитель скатился к лёгкости и пошлости.

— Неужели он так и сказал: лёгкость и пошлость? — переспросил Антонио, когда отец передал ему этот неприятный разговор.

Ему трудно было поверить, что именно Кванц, давний поклонник его музыки, мог так отозваться о нём. Но критические замечания высказывались и другими. Говорят, что в Падуе знаменитый скрипач Тартини очень резко отозвался об операх Вивальди, заявив:

— Глотка — это не дека скрипки! Что хорошо для певца, для скрипача плохо. Меня тоже не раз приглашали на оперные подмостки в Венецию, но я отказался, оставив рыжему Вивальди удовольствие быть освистанным. Я бы ему посоветовал…

— Пусть уж он советует своему другу Сатане! — вспылил Антонио, намекая на сонату «Дьявольские трели».

Ему было неприятно, что на него навесили ярлык автора инструментальных произведений, отказывая ему в праве сочинять оперную музыку.

Желая высказаться до конца, Джован Баттиста продолжал наседать, напомнив сыну, что голландец Роже продолжает за свой счёт издавать его сонаты^[28] и концерты. Пизендель в Дрездене постоянно исполняет его сочинения, а неугомонный Бах в Веймаре всё ещё занят переложением концертов из «L’Estro» и «La Stravagenza» для органа. Пора бы уж кончать с театром, и отец приводил еще множество веских доводов. Например, в программках для публики на первом месте крупными буквами набрано имя автора либретто, и лишь после упоминания солистов, сценографа и машиниста сцены даётся имя автора музыки. А что говорить о высоких гонорарах певцов, которые не идут ни в какое сравнение с более чем скромной компенсацией труда композитора? Так певец Фаринелли получает за один сезон 18 тысяч лир, а другой не менее известный кастрат Николино — 12 тысяч. Певицам Фаустине Бордони и Марианне Бульгарелли за каждое их выступление платят по 180 дукатов. Мог ли Антонио мечтать о таких гонорарах? Но, как и предвидел Джован Баттиста, вместо разговора получился монолог, оказавшийся совершенно бесполезным, а все его предостережения не возымели действия на Антонио.

Прошло несколько дней, и на столе у Вивальди лежала партитура почти законченной оперы «Вызов истине». Он выбрал либретто, рассказывающее о событиях на мусульманском Востоке, считая, что сюжет вполне актуален и должен бы понравиться публике театра Сант’Анджело. Новая опера изобилует вокальными трудностями. Никогда ещё ему не доводилось по нескольку раз переделывать написанное. Например, он трижды переписывал квинтет, завершающий второй акт, и по нескольку раз перечитывал нотные листы, внося в них всё новые исправления, прежде чем отдать партитуру переписчикам. Возможно, предостережения отца были не совсем напрасны и возымели действие, поскольку работа над партитурой «Вызова истине» была проделана им с максимальной тщательностью. На главные роли были приглашены лучшие певцы. Опера понравилась публике, и после премьеры в «Гадзеттино» о ней было напечатано на две строчки больше обычного.