Виват Император!

— И все же, как вы можете заметить, все перечисленные вами страны получили монархию как бы в наследство, счастливо избежав крупных революционных потрясений. А страны, прошедшие по схожему с нашим пути, через революцию и гражданскую войну, совершенно не собираются возвращаться к столь архаичной, да-да, я на этом настаиваю, форме государственного устройства. Из семи наиболее экономически и технологически развитых государств только два — Великобритания и Япония — являются монархиями, а такие бывшие монархии, как Франция, Германия, Италия, не испытывают по бывшей королевской семье никакой ностальгии, не говоря уж о США и Канаде, которые никогда монархиями не были.

Его оппонент рассмеялся. Профессор позволил эмоциональному всплеску возобладать над логикой и допустил досадную оплошность. Что ж, это бывает даже с весьма образованными и искушенными в дискуссиях людьми.

— Полноте, профессор, если даже два из семи наиболее экономически и технологически развитых государств являются монархиями, то уже это одно вряд ли позволит считать монархию «архаичной формой государственного устройства». К тому же вы ошиблись. Таких стран — три. Кстати, как вы можете объяснить, что граждане двух современных и экономически мощных государств, де-факто являющихся абсолютно независимыми, на протяжений вот уже нескольких десятков лет продолжают упорно отвергать свою реальную независимость, оставаясь де-юре колониями, доминионами? Я говорю об Австралии и Канаде. И это несмотря на то, что противники отделения не только не могут выдвинуть каких-либо серьезных обоснований своей позиции, кроме верности трону и королеве, но и не доставляют себе особого труда заниматься этим, а сторонники, наоборот, предъявляют обществу очень серьезные политические, экономические и социальные резоны.

Например, оставаясь доминионами, эти государства рискуют быть втянутыми в абсолютно чуждые их интересам военные конфликты типа того же Фолклендского. Но население этих государств неизменно, референдум за референдумом, проваливает идею отделения. А вот, скажем, такое мощное, но чисто демократическое государство, как Соединенные Штаты, фактически присоединив к своей территории Пуэрто-Рико, на протяжении уже нескольких десятилетий никак не может утвердить этот факт де-юре. Поскольку пуэрториканцы, тоже вот уже несколько референдумов подряд, неизменно отказывают своим политикам в праве гордо именовать страну новым штатом США. Хотя если сравнить потенциальные выгоды от альянса с Англией или подобного альянса с США — контраст просто разителен. Согласитесь, очень странный пример умопомрачения, постигшего население столь успешных во всех других отношениях государств. Если, конечно, считать монархию ТОЛЬКО архаичным пережитком и чудачеством. — Ярославичев замолчал, словно ожидая возражений со стороны профессора и, так и не дождавшись, продолжал: — Что касается наследственности, то и здесь вы не правы. У нас под боком, в Западной Европе, есть очень показательный пример — Испания, которая пережила и революцию, и гражданскую войну, и свой собственный вариант тоталитаризма. И своя национальная проблема у нее имелась в полном объеме — баски, которое, в отличие от одного процента чеченцев, в Испании составляют почти четверть населения. Но, восстановив монархию, Испания, отнюдь не обладая ни нашими ресурсами, ни таким «бриллиантовым» запасом, как уникальные технологии ВПК, всего за десять лет сумела выйти на европейский уровень, вступить в Европейский союз и занять достойное место в мире. Вот, скажем, во время конфликта в Югославии блок НАТО возглавлял именно испанец.

По-видимому, ведущий почувствовал охватившее профессора недовольство, а потому решил переключить внимание аудитории на второго оппонента:

— Ну что ж, Ваше Высочество, в чем ваши разногласия с профессором Вульфом, наши телезрители уже, несомненно, уяснили, как и то, что вы оба являетесь сторонниками демократии, но что вы скажете по поводу точки зрения председателя Российского монархического союза господина Мещовского-Дворника?

Ярославичев повернулся к бородатому, который с довольной ухмылкой смотрел на профессора Вульфа, и, растянув губы в вежливой улыбке, произнес:

— Ну, внимательный слушатель уже, несомненно, заметил, что с господином председателем я расхожусь… даже несколько больше, чем с профессором.

Мещовский-Дворник оторопело вытаращил глаза.