Вивея (СИ)

Из череды фантазий меня вывел вопрос брюнета:

— Вея? Ты всерьез задумалась над моим предложением или опять «ушла в себя» и забыла повесить табличку, что скоро будешь?

Я кинула короткую улыбку парню через плечо:

— Предложение, может, заманчивое… Но если я решусь сказать родителям о том, что их наследница решила встать за барную стойку, то обязательно приглашу тебя с фотоаппаратом. В конце концов, не каждый день можно увидеть, как два человека на глазах седеют.

— Неужто все так плохо? Ты, кстати, так и не рассказала, что тебя так расстроило сегодня.

Я повернулась к Арчи, демонстративно сморщив нос и выражая этим свое отношение к теме:

— Просто мама внезапно вспомнила, что она имеет надо мной власть. И она выбрала самый отвратительный способ это показать.

— Думаю, она считает, что делает как лучше.

— Значит, она ошибается. — Процедила я.

— Я и не спорю с этим. — Рука Ханта потянулась через барную стойку, чтобы перехватить мою. Я подняла глаза от чашек с капучино, рисунки на которых были почти готовы, и встретилась с проницательным взглядом карих глаз. — Но ты же понимаешь, что все мы — люди. И все склонны совершать ошибки. Маленькие или очень большие. — Англичанин перестал гипнотизировать меня и перевел взгляд на мою ладонь, начав вырисовывать круги на костяшках пальцев, а затем нежно ведя по дорожкам голубоватых вен. — Если подумать, вся наша жизнь состоит из череды ошибок. Главное вовремя делать выводы о своих неверных шагах, а также уметь прощать чужие, если они касаются тебя. Тем более, если это близкие люди. Не злись на маму, попробуй поговорить с ней еще раз. Не кричи, не нервничай, будь спокойна и покажи, что ты понимаешь каждое свое слово и отвечаешь за него. Она должна тебя понять, я уверен в этом.

Какое-то время мы молчали. Я — завороженно смотря на парня, его непослушные темные вихры волос, ресницы и четко прорисованные черты лица. И губы, которые с такой легкостью могут и вгонять меня в краску, и наставлять на правильный путь.

Арчи же все еще смотрел на мою руку, бледную и совсем маленькую, по сравнению с его ладонью. Когда-то он сказал, что мечтает сфотографировать мои руки, но не может придумать как. Я засмеялась, думая, что это шутка. В конце-концов, уж руки-то у меня самые непримечательные. Но он был серьезен. «Твоя кожа как будто прозрачная, а пальцы такие хрупкие… Я боюсь, что не передам этого на снимке. Но когда-нибудь я смогу, и ты сама это увидишь».

Нежность к парню накрыла меня с головой и я, крепче схватив его за руку, перегнулась через стойку, скользнув по гладкой поверхности футболкой. Арчи посмотрел на меня как раз в тот момент, когда я уже была в миллиметре от его лица и поцеловала его губы.

— Это за что? — Улыбнулся парень, когда я отстранилась.

— За то, что ты всегда находишь что сказать. — Я спрыгнула обратно на пол. — И у нас стынет кофе.

Перед Хантом, в том месте, где только что лежала я, оказалась чашка с капучино. На этот раз из нее на парня смотрел очень даже достойный котик с милой улыбкой.

— Оу, какая прелесть. — Хант повертел чашку на блюдечке. — Просто очаровательный бульдог! Ты умница!

Секунда мне потребовалась, чтобы до меня дошел смысл его «комплимента». Еще секунда — и я уже кидаю в парня салфетками, бурча себе под нос то, что он совершенно не ценит мой талант, и зря я его поцеловала. Хант с хохотом ловил мои «снаряды» и аккуратно складывал их обратно.

За этим занятием нас и застал Бен:

— Вот же дети малые! И вы думаете, если салфетки я покупаю по минимальной цене, значит с их помощью можно выяснять отношения? — Пожурил нас мужчина, появляясь рядом со мной и с силой притягивая мою голову, чтобы поцеловать лоб. Затем он пожал руку Ханту. — И вообще, Вея, душа моя, рядом с тортами лежит большой нож, он гораздо действеннее в этих вопросах.

— Бен, а как же мужская солидарность?! — Возмутился англичанин.

— А ты прав. Ну, тогда я посоветую Вее взять нож для лимона. Он поменьше, с ним у тебя больше шансов выжить.

— Ты так добр, просто как отец родной. Я тронут, правда. — Арчи даже за сердце схватился, выражая свою признательность.

— Был бы я отцом, я бы тебя ремнем отходил, за твои «наколки» тюремные. — Погрозил пальцем Бэн, заводя старую шарманку. — Ладно сам, так еще девочку мою втянул!

— Ну, Бэ-эн, честно слово, это я его потянула в салон…

— Цыц, дочка! Не выгораживай его. Ты, как минимум, физически не способна этого английского борова утянуть куда-то.

Я лишь фыркнула и переглянулась с Арчи. Тот мне подмигнул, призывая к спокойствию и приготовился в очередной раз слушать тираду о том, какие мы неразумные.

Все началось тем вечером, когда мы пришли в кофейню с повязками: я на запястье, Арчи — на шее. Не знаю, что именно подумал Бен, увидев это. Склонна думать, что он допускал даже мысли о секте с вампирскими уклонами, в которой я приникаю губами к сонно артерии, а парень к моему запястью. В любом случае, он действительно испугался, но когда узнал, что мы оба «всего лишь сделали татуировки», его гнев не убавился. В этом плане мужчина был старых порядков.