Вивея (СИ)

Хант отшатнулся, будто я влепила ему пощечину. Я испытала злорадное удовлетворение от того, что попала «в яблочко».

Да, я отвратительна. Нет, не стыдно.

Он покачал головой:

— Все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить…

— Тут ты прав, даже в самом кошмарном сне я не могла представить себе такое. — Искренне произнесла я. Зачем лгать, что я не чувствую боли?

Лицо брюнета стало еще более несчастным. И даже это меня злило. Он не мог выглядеть так. Он — не жертва. Он — мучитель. Он — ублюдок. Я должна ненавидеть его. Я буду ненавидеть его.

Арчи приблизился ко мне вплотную, а я, как под гипнозом, не смогла сделать и шага назад. Он обхватил мои плечи, мягко и настойчиво. Таким же был и его тон:

— Вея, я мог кричать тебе о своей невиновности. Я мог соврать тебе…

— Опять. — Перебила я.

— Опять. — Не стал спорить парень. — Я мог заткнуть твоего дружка, черт возьми. Но я не буду и не хочу этого делать. Ни сейчас, никогда больше. Я просто хочу рассказать тебе все. И потом лишь ты будешь решать, что делать с этой правдой.

Его слова — такие здравые, верные и… Обнадеживающие. Я помотала головой в отрицании. Нет, я не могу повестись на это и позволить назвать ему тысячу причин, оправдывающих его поступок. Я не могла купиться на этот проблеск надежды, пойти на него как мотылек на огонь, чтобы в конце снова сгореть.

— Нет, Хант… Не сейчас…

— Нет, прямо сейчас, не теряя ни секунды. Иначе «сейчас» уже никогда не наступит. Я же тебя знаю.

— Она сказала, что никуда с тобой не пойдет уже раз десять. Или у вас в Англии плохо с местным диалектом и требуется услуга переводчика? — Подал голос Коул, о котором я успела забыть.

Парень подошел ближе, желая отгородить меня от Ханта. Я видела лишь его плечо, но Арчи бросил на него такой зверский взгляд, что я невольно сглотнула:

— Убирайся, на хрен отсюда, иначе, я клянусь, твоей семье потребуется услуга похоронного бюро.

— Заткнитесь! — Крикнула я, и мой голос сорвался на последнем слоге, вытянув его в истерично-высокую ноту. Уже тише добавила: — Прекратите это…

— Черт, Ви, не плач. — Пробормотал Коул растерянно и потянул ко мне руку. Чтобы утешить? Вытереть слезы? Плевать. Мне этого не надо.

Я ударила парня тыльной стороной ладони по «руке помощи». Он уже помог. Он сделал все, что в его силах.

Я посмотрела на парней, они оба взирали на меня. Хант: сосредоточенно, с горечью, напряжением. Коул: растерянно и виновато.

Как же они меня бесят. Оба. Прямо сейчас.

Как я ненавижу их.

Ненавижу всех.

Почему Коул попал под раздачу? Не знаю. Просто потому что это та правда, за которую гонцу на хрен отрубают голову.

— Вея… — Снова начал Хант.

Из-за застилающих глаза слез, лившихся сплошным потоком, я уже еле видела парня. Наверное, это к лучшему, я совершенно не хотела его видеть.

— Просто скажи за что, Хант. — Перебила я его, выталкивая слова сквозь зубы.

Он молчал.

— Ты не слышишь? Я спрашиваю: за что? Почему ты так со мной?!

Он снова молчал и смотрел на меня своими огромными темными глазами. Черт. ЧЕРТ!

— За что?!! Тебе нужны деньги? Тебе нужны деньги?! На фотоаппарат, фотогалерею?! На, забирай!!! — Безумно колотящимися руками я схватила сумку и вытащила оттуда кошелек, достав деньги, кредитки и даже мелочь, я поочередно стала швырять их в парня, даже не замечаю, попадаю ли вообще. — На, бери все. Мало?! Тебе нужен еще один новый фотоаппарат, Арчи? Я дам больше! Я дам сколько хочешь, ты, чертов…

Руки парня резко обхватили меня за предплечья в попытке повернуть к себе лицом:

— Вея, пожалуйста!

— ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — Заорала я таким пронзительным криком, на который, казалось, не была способна.

Хотя нет, была.

Год назад, когда хоронили Элли. Дождь лил так сильно, что, казалось, небо рыдает из-за потери девушки. Все стали уходить с могилы — миллионы черных одеяний и черных зонтов, с которых лились потоки воды. Я делала вид, что не вижу их взглядов и не слышу шепота слов, облепляющего меня, как мошкара.

И тут мама сказала, что нам тоже пора уходить. Я сделала шаг. Но не назад, а вперед. И еще, еще, еще. Я выскочила из под зонта, позволяя дождю принять меня в холодные объятия.

Кажется, кто-то кричал. Мама? Папа? Просто люди? Меня звали, или осуждали, или боялись… А я просто бросилась на колени, прямо на свежую землю, чей запах я до сих пор могу представить, и с диким криком, рвущим мою душу и сердце, стала копать эту самую землю. Мокрая грязь глубоко забивалась под ногти, меня колотило от холода или истерики, но я чувствовала только жар, распространяющийся по телу.

Чьи-то руки схватили меня за предплечья и попытались оттянуть от могилы. И я завизжала еще пронзительнее, еще отчаяние.

Странно, но именно сейчас, когда руки Арчи попытались схватить меня, я ощутила те же чувства. Боль. Бесконечная боль и безмерная безысходность. Я снова умерла.

На меня, совершенно внезапно, накатило такое всепоглощающее безразличие к происходящему, будто все это было не со мной. Я не была главной героиней этой отвратительной, мерзкой драмы. Я была просто зрителем.