Вивея (СИ)

— И купили мне друга? — Горько бросила я. — Что ж, это было потрясающее решение, мама. Только вы забыли продумать кое-что наперед. Папа всегда учил меня просчитывать шаги и варианты, почему эта ситуация стала исключением? Почему вы не спросили себя: «А что если?!». А что если все зайдет далеко? А что если Вивея все узнает, не будет ли от этого еще хуже? А что если она влюбится в того, кого мы купили, как вещь на рынке?!

Последние слова вырвались из меня с надрывом и буквально повисли в воздухе. Черт возьми. Нет. Я не хотела этого говорить, не хотела!

Я с силой закусила губу и услышала тихое:

— Ох, девочка моя… — Я сделала вдох, пытаясь успокоится. Мама же продолжила, с нервными паузами, слабым голосом, полным растерянности: — Но я не знала. Я понятия не имела… Я была так рада, что ты снова стала жить, как прежде, что не заметила ничего. А потом мы с отцом одумались, честное слово, но… Я и подумать не могла…

Я, прикладывая титанические усилия, снова посмотрела на нее. Моя прекрасная, любимая, идеальная мама. Даже сейчас, чуть раскрасневшись от всего этого разговора, она выглядела прекрасно. С высокой прической, блестящими серьгами и в платье от Valentino темно-фиолетового цвета. Интересно, когда я в последний раз видела ее в брюках? Да, наверное, никогда.

В сознании возникла мысль, которая всегда была на поверхности:

— Мама, а это все нужно было мне или тебе? Наша семья всегда была идеальной, верно? Ты была идеальной. Так может, именно из-за стремления к этому идеалу, все у нас покатилось вниз? Ведь ты так отчаянно хотела быть не только идеальной женщиной, примером для остальных в Санта-Луи, но и идеальной женой, матерью… Наверное, ты даже чувствовала свою вину за то, что со мной происходило. Или за то, что случилось год назад. Верно? И, чувствуя это, старалась еще больше и больше. Но мне не нужна была идеальная мама, которая знала «как будет лучше для меня», решая это с психотерапевтом. Что мне стоит запивать таблетки овощными коктейлями, а не кофе, найти себе друга и исправить свое… — Я грустно усмехнулась. — «Неидеальное» лицо. Мне просто нужна была мама.

Мама сделала шаг ко мне, но я выставила руку вперед ладонью:

— Пожалуйста, нет. Иди на вечеринку. Ты же так старалась ради нее.

— Вея…

— Мама. Хватит. Не сейчас. — Сказала я резко.

Отчего-то ее виноватый вид стал меня раздражать. Может, я плохая дочь, но прямо сейчас я все еще злилась и не могла принять ее заботу или то, что она хотела мне дать. Поздно. Я хотела злиться. Я имела право на злость.

Мама поняла меня верно и перестала пытаться приблизиться:

— Ты должна понять меня…

— Должна понять? — Фыркнула я. — А ты не должна была меня понять? Хотя бы сейчас. Устроив все это шоу. Это… Это День рождения действительно ужасно, мама. И я не верю, что ты не осознаешь этого.

— Но…

— Выходя из комнаты, выключи, пожалуйста, свет. — Бросила я и отвернулась к окну, вглядываясь в темный горизонт.

Тишина наполнила комнату. Мама не двигалась какое-то время. Я же, кажется, не дышала, прислушиваясь к малейшему шороху и надеясь, что она уйдет. Просто оставит меня здесь. Одну.

— Прости. — Услышала я ее нежный голос.

Тот голос, которым мне так редко читали в детстве сказки, желая добиться для меня самой лучшей жизни. Так кто же ответит, что было бы действительно правильно: истории о Золушке и поцелуй на ночь, или работа и вечные командировки родителей, которые помогли нам получить этот шикарный дом, и это чертово панорамное окно с видом на море? Раньше я не думала об этом. Раньше я так мало думала вообще о чем-либо.

Свет в комнате выключился с едва слышным щелчком выключателя. Темнота за окном и в помещении пришла к равновесию, празднуя победу. Дверь затворилась.

Каблуки лодочек BB* звонко зазвучали по коридору, говоря о том, что мама все-таки удалилась. Готова поставить на кон футболку Ханта: среди гостей она снова засияет улыбкой, как ни в чем не бывало. Она будет раздавать комплименты на права и налево, получая их обратно. Она будет прекрасна.

А вот я хочу остаться здесь навсегда.

Одна.

Одна.

Одна.

Непрошенная слеза выкатилась из правого глаза. Она тоже была всего одна. И откуда вообще появилась? Я же не хочу плакать. Совершенно. Я хочу злиться. Я хочу торжествовать. Я хочу наслаждаться этим чертовым одиночеством и не чувствовать, будто вместо рывка к финишу сделала несколько шагов назад. Туда, откуда пришла, из своей чертовой бездны отчаяния, где стены давят так, что дыхание перехватывает.

Неожиданно я услышала, что дверь снова отварилась, и кто-то вошел в комнату. Я быстро стерла с подбородка предательскую соленую каплю и развернулась на каблуках.

— Простите, в эту комнату нельзя входить посторонним… — Начала я и осеклась. О. Мой. Бог.

— Ладно, мы не будем пускать посторонних. Только ты и я. — Произнес вкрадчивый голос с английским акцентом, который снился мне каждую ночь.

Арчи Хант ловко крутанул пальцами входной замок на двери моей спальни.