Вивекананда

Мэри Хэлл он написал 27 августа 1901 года с его обычным остроумием: «Я хотел бы, чтобы здоровье моё было сообразно твоему пожеланию, хотя бы для того, чтобы иметь возможность написать тебе длинное письмо. Оно ухудшается, в действительности, с каждым днём, и столько осложнений из-за этого. Я желаю тебе огромной радости в твоей чудесной швейцарской деревне — отличного здоровья, хорошего аппетита и света вокруг. Я так рад, что ты дышишь свежим горным воздухом, но жаль, что Сэм не совсем здоров. Но не надо отчаиваться по этому поводу, у него крепкая здоровая натура.

"Женское настроение и мужская удача — в этом даже Боги не вольны". Мои инстинкты, может быть, очень женские, но что я постиг сейчас, это то, что ты становишься немного индивидуалисткой. О Мэри, твой рассудок, здоровье, красота — всё зачахнет из-за этого недостатка, одного этого чувства — утверждения индивидуализма. Твоя надменность, дух и т. д. — всё это нонсенс, одна насмешка. Ты, в лучшем случае, пансионная девочка. Нет твёрдости, нет твёрдости! Увы! Эта пожизненная несамостоятельность в делах, — это очень грубо, очень жестоко, но я не могу по-другому. Я люблю тебя, Мэри, искренне, очень неподдельно, я не могу обманывать тебя сахарными леденцами, этого не будет. К тому же я — умирающий человек, у меня нет времени на уговаривание. Пробудись, девочка! Я жду теперь от тебя писем с верным общественным настроением. Ответь мне прямо и искренне — я нуждаюсь в твоём пробуждении. Я чувствую себя невольно отдыхающим. Я недостаточно внимательно слежу за движением. Но движение становится всё шире, и невозможно одному человеку знать всё досконально. Я ничего не делаю кроме того, что пытаюсь есть и спать и ухаживать за телом в последние дни его жизни. До свидания, дорогая Мэри. Надеюсь, мы снова встретимся в этой жизни, но, встретимся мы или нет, я всегда останусь твоим любящим братом. Вивекананда».

Часть 8

Своей любимой ученице Ниведитте он написал 12 февраля 1902 года: «Пусть вся власть перейдёт к тебе! Пусть Мать Сама будет твоими руками, твоим разумом. Это безмерная власть, неотразимая власть, — об этом я молю для тебя и, если возможно, вместе с совершенным миром…» «Если была какая-нибудь правда в Шри Рамакришне, пусть Он руководит тобой, как Он руководил мной, нет, в тысячу раз больше!»

И снова он пишет мисс Мак-Леон: «Я даже не могу представить себе, как заплачу необъятный долг благодарности, которую питаю к тебе. Всё время, пока ты была, ты никогда не забывала о моём благополучии. И кроме того, ты — единственная, кто терпел все мои горести, все мои жестокие взрывы».

Солнце, окутанное золотым излучением, опускалось за горизонт. Два последних месяца жизни Свами на земле были полны ровным движением к приближающемуся концу. Но не многие понимали, что конец так близок. Вскоре после своего возвращения из Варанаси Свами очень пожелал видеть своих монашествующих учеников и написал им, чтобы они приехали в Белур-Матх, хотя бы на короткое время.

«Многие из его учеников из отдалённых частей света, — пишет сестра Ниведитта, — собрались вокруг Свами. И по тому, как он выглядел, наверное, не было такого, кто бы не понимал, как скоро наступит конец».

Всё больше и больше Свами видел себя свободным от обязанностей, передавая работу в другие руки. «Как часто, — говорил он, — человек мешает развитию своих учеников, оставаясь постоянно с ними! Когда ученики уже натренированы, существенно, чтобы их лидер покинул их, потому что без его отсутствия они не смогут развиваться самостоятельно. Растения всегда остаются маленькими под большим деревом».

Его близкие и дорогие — все думали, что он непременно проживёт ещё три-четыре года. Всё чаще он отказывался высказывать своё мнение по ежедневным вопросам: «Я уже в пути». В другом случае он сказал: «Вы правы, но я не могу больше входить в эти дела. Я погружаюсь в Смерть».

15 мая 1902 года он написал мисс Мак-Леон, может быть, в последний раз: «Великая идея Тишины приходит ко мне. Я возвращаюсь к лучшему, нет больше работы для меня в этом мире. Если возможно, я обращусь к моему началу. Все благословения да пребудут с тобой, Джой, ты была добрым ангелом для меня».