Вивьен Вествуд

Всю свою жизнь я жила так, будто я молода, но сейчас я стала старой и поняла, что драгоценна не только молодость, но и кое-что еще.

Вивьен Вествуд

«Первое, что действительно важно обо мне знать, – я родилась во время Второй мировой войны. Карточки. Все такое. Я бананов не пробовала до семи лет. Правда, когда попробовала, мне не понравилось. Был дефицит. Всем приходилось вязать. Можно даже найти тогдашние схемы вязания свадебных платьев. Все часами вязали. А еще мы искали ореховые скорлупки, раскрашивали их и делали из них небольшие веточки с цветами. Жили под девизом «Сделай сам».

Вивьен теребит руками свою вязаную юбку, а затем берет со стола свою детскую фотографию.

«Я модельер, а еще я из тех, кого называют активистами. Мне кажется, с малых лет я была такой. Мне иногда неловко рассказывать о том, из-за чего может сложиться впечатление, будто я была особенной или какой-то пай-девочкой. Это не так. Мне просто не хотелось распространяться о том, что с самого детства я ощущала в себе бойцовский дух. Мне кажется, люди с малых лет ведут себя сообразно своей натуре. И это своего рода ключик к пониманию меня, в том числе и как борца за свободу. Нет, это не ключик, а важнейшая точка отсчета. Вот пример того, какой смешной и порывистой я была. Во время обеда в школе – ланча – мы все ждали, когда войдет наша классная дама и, как обычно, спросит: «Кто разговаривал? Встаньте». А на этот раз пришла завуч, миссис Бус, и задала тот же вопрос, а я подумала: «Что будет, если я встану? Дай-ка проверю». Я думала, меня похвалят за то, что я созналась, хотя на самом деле ела молча. Так что я встала и сказала: «Я». Хотя это была не я. Встала только я одна, но мне не было страшно, так как миссис Бус меня любила, а мне казалось забавным мое фарисейство. Вот глупость! А еще я подумала, что все остальные тоже сознаются. Я правда так думала. Как в «Спартаке»: «Это был я, это был я». Но больше никто не встал. Помню, миссис Бус и вправду меня похвалила за то, что я встала, – я знала, что похвалит. Но еще, помнится, подумала: ставишь себя под удар, а получается дурацкая шутка. Так вот я познала некую соразмерность мира. Меня правда нельзя было назвать равнодушной. Я осознавала свою необычность; я так чувствовала. Мне это чувство особости не в диковинку. И я с раннего детства чувствовала, что я человек действия – именно такой я себя ощущала. Вот так. То, что я ставлю себя под удар, – это инстинкт. Но это не альтруизм. Тогда я думала: «Что ж, больше я так не сделаю». Но, конечно, делала».

Девочке на снимке, судя по всему, 4–5 лет. Фотокарточка с загнувшимися от времени уголками – она такая давняя – черно-белая, но, несмотря на это, она приковывает к себе внимание. Девочка на фотографии – Вивьен. Она пытается улыбнуться, настороженно глядя в камеру, на ней новый, связанный матерью свитер с рисунком фэр-айл: в нем она в 1945 году пошла в школу.

«Да, мне здесь четыре или пять».

Вивьен Изабель Суайр в возрасте 4 лет и 9 месяцев

Эту фотографию, лежавшую на раскройном столе в студии, из окон которой далеко внизу видны крыши домов лондонского района Баттерси, Вивьен без конца крутит, перебирая пальцами с широкими ногтями. Детских фото у нее мало, и не потому, что родители не хотели запечатлеть на память ранние годы жизни старшей дочери. Мало фотографий – просто показатель того, как развивалось фотографическое искусство в Великобритании в середине века. Семья из графства Дерби, из рабочей среды, как у Вивьен, фотографировалась только по праздникам, на свадьбах и крестинах – или же для газеты, если об этих людях вдруг сочиняли репортаж. К 21 году у Вивьен уже накопились фотографии, сделанные по всем перечисленным поводам. А эта – одна из первых фотографий, по которым сразу видно: это Вивьен.

Вивьен на фотографии четыре с хвостиком, а сейчас ей уже 72, как она с горечью призналась, – но она нисколько не изменилась. Такая же недоверчивая, насмешливая. Застенчивая, но упрямая – такова маленькая Вивьен, хотя, мне кажется, многие 4–5-летние дети именно так себя и ведут, вступая в мир. Полагаю, она такая на этой фотографии, потому что испытывает смешанные эмоции: она волнуется перед началом новой главы жизни и ей неуютно в новой одежде.

«Терпеть не могла, когда надо мной смеялись или когда могли подумать, что я глупая или еще маленькая. Поэтому я решила никогда не улыбаться на камеру. Ну хотя бы постараться. Мне необходимо было, чтобы меня принимали всерьез!