Виверн

Возможно ли, что он надеялся, что похитив ее, заперев, в конце концов, Ева ответит взаимностью?

Дима прищурился и медленно, словесно подкрадываясь, произнес:

– Она узнала меня. Доктора говорят, что это первый шаг к ее исцелению.

Мортис резко обернулся. Его глаза вспыхнули ненавистью.

– Ты врешь! Ты все врешь!

Дима вздохнул, встал и подошел к стеклу так близко, что от его дыхания стеклянная гладь запотела.

– Ты знаешь, что нет… Поэтому ты не отпускал ее? Ты знал, что она захочет вернуться ко мне?

Мортис пронзил Аскендита взглядом полным ненависти.

И тут Диму посетила мысль: Мортис просто не смог убить Еву. Он не мог ее отпустить, ведь если бы кто-то нашел ее, то возникли бы вопросы, но и за пятнадцать лет, если Дима правильно посчитал, не смог убить. Это давало надежду, что даже в такой прогнившей душе, как душа Мортиса, осталась капля света.

Любовь может свести с ума, и она же может сотворить чудо… Возможно, именно любовь и поможет Еве вернуть свой разум.

Дима последний раз взглянул на Мортиса и вышел за дверь, оставив Владыку смерти одного.

Глава 24 Суд

Черная присыпанная, словно сахарной пудрой, машина остановилась. Колеса зарылись в снег.

Дверь открылась.

Холодный, пахнущий напряжением воздух ударил в лицо. Грубый тюремный ботинок ступил на припорошенную снегом дорожку.

Клуб пара вырвался от вздоха.

Марина поежившись, подняла ворот пальто, скрыв черный ошейник. Она вскинула свои сине-зеленые, подобно морской воде, глаза на хмурое, наполненное грустью небо. Крупные хлопья снега падали белоснежными перьями райских птиц.

Снежинки налипли на ресницы и запутались в кудрявых волосах. Предоставленное агентами АКД тонкое кашемировое пальто продувало и хватило всего несколько минут, чтобы Марина застучала зубами.

Агент двинулся вперед, оставляя за собой следы на снегу. Девушка шла в шаг за ним, а за спиной следовал еще один агент.

Вереница древних могильных плит, кенотафов13, выглядывали из-под сугробов и смотрели с укором. Ветки редких деревьев под тяжестью снега согнулись и опустились в поклоне перед погребенными.

Звуки снега, хрустевшего под ногами, оглушали. Три пары ног, словно вторгались в безмолвный покой.

Им не были рады.

Агент ступил на развилке на левую тропинку. Марина повернула голову и посмотрела поверх прыгающих плеч агента. Деревья расступились.

Сердце ударило в ребра и забилось вприпрыжку.

Впереди, среди снега и могильных плит виднелся пустой фонтан.

Том, что держал над темной высокой фигурой зонт, обернулся и нахмурился при виде приближающейся троицы. Зонт приподнялся.

Марина сглотнула и вцепилась взглядом в спину мужчины в черном пальто, ворот которого украшал соболь. Он медленно обернулся.

Черные волосы, острые черты лица, маленькая родинка под правым глазом, тонкие губы, что дрогнули, – она знала каждую черточку в лице Дмитрия Аскендита.

Стальные глаза Димы смягчились при взгляде на Марину. Агент, что шел впереди поздоровался с ним. Аскендит нехотя оторвал взгляд от Марины и коротко сжал протянутую руку.

– Отойдите. – Под суровым взглядом Аскендита агент нахмурился, но кивнув, махнул второму. – Том, ты тоже.

Секретарь медленно закрыл черный зонт и отошел на несколько шагов к агентам и двум телохранителям Аскендита, которых Марина не сразу увидела.

Девушка робко сделал шаг вперед и поравнялась с Димой. Он отвернулся и посмотрел прямо перед собой.

– Привет, – тихо произнесла она и вытянула руку из кармана. Пальцы разом обжег холод.

– Привет, – в унисон повторил он.

Снег, танцуя, запутывался в его волосах и воротнике.

Робко незаметно Марина повернула корпус к Диме и коснулась ребром ладони его пальцев.

Дима шумно выдохнул, его горячие пальцы охватили её ледяную ладонь, и разом стало легче дышать…

За десять дней заточения в одиночке она отвыкла от прикосновений и по телу пробежались мурашки.

Дима скосил на нее глаза и покосился поверх ее головы на агентов АКД.

– Как же я хочу обнять тебя… – прошептал он и мягко улыбнулся ей. – Подожди еще немного. Через несколько часов мы будем дома.

Марина втянула промерзший воздух и, выдохнув, дождалась пока пар от дыхания развеяться.

– Ты будешь на суде? – прошептала она под аккомпанемент собственных ударов сердца. Дима сжал челюсть и свел брови.

– Буду.

– Мистер Вульф сказал, что вероятность того, что я останусь в тюрьме на всю жизнь шестьдесят процентов. Еще двадцать процентов на то, что я отправлюсь на электрический стул, ну или что там для меня выберут… Мои шансы выбраться примерно равны смертной казни, – истерично хмыкнула она и сразу же нахмурилась.

– Поверь мне, двадцать процентов в руках Вульфа – почти сто процентов на успех. Он гениальный адвокат.

Лицо Марины озарилось надеждой.

Молча они смотрели, как снег, падающий с неба, укрывал склонившиеся деревья.

– Все будет хорошо. Постарайся успокоиться, – произнес Дима, хотя сам не был уверен в том, что говорил. Мистер Вульф сказал Марине правду. Шансы были невелики.

Марина судорожно втянула воздух. Она чувствовала, что Дима лукавит.

– Я боюсь, – выдохнула она.