Византия

знаем, доходила до кератия в день, то есть до двенадцати бронзовых монет. Даже с учетом воскресений и многочисленных выходных дней работник получал около десятка номисм в год. Это позволяло ему кормить семью, но не давало возможности купить лавочку, которая стоила несколько сотен номисм. У него даже не было средств арендовать подобное помещение, поскольку арендная плата варьировалась от десяти до тридцати номисм, к которым следовало еще добавить стоимость материалов. Единственный шанс работника изменить свое положение заключался в женитьбе на дочери хозяина мастерской.

Рабы, естественно, не получали вознаграждения и по определению были лишены свободы. Тем не менее они не были бедняками: многие из них имели достаточно высокую квалификацию, что делало их довольно дорогим товаром и давало определенное преимущество — их кормили и предоставляли им жилье. Нередко рабов отпускали на свободу по завещанию, и, если хозяин был щедрым аристократом, он оставлял своему вольноотпущеннику небольшое состояние. В юридическом плане эта тенденция должна была ограничивать рабство для реализации принципа, согласно которому христианин не мог быть доведен до рабского состояния. Случалось, что пример подавал сам император, как, например, Лев VI, который в конце IX века из политических и дипломатических соображений решил освободить императорских рабов; их тогда было довольно много на императорских землях и в императорских мастерских по изготовлению шелковых тканей.

Но не только эти категории составляли население городов. Во-первых, значительная часть работников нанималась на очень небольшой период

времени, и в город прибывали также мигранты, не имевшие квалификации, но все-таки надеявшиеся найти хоть какое-то занятие. В порту с прибытием каждого нового судна жизнь моментально активизировалась, что обеспечивало возможность случайного заработка, но в остальное время работы обычно не было. Существование этих людей оказывалось весьма нестабильным, и они постоянно пополняли ряды бедняков, то есть тех, кто выживал только за счет учреждений благотворительности, которые распределяли продукты питания и предоставляли кров. Эти учреждения чаще всего принадлежали монастырям. Их было довольно много, особенно в столице, но явно недостаточно для того, чтобы положить конец появлению маргинальных элементов. Из этой нестабильной части населения и формировался костяк толпы, участвовавшей в бунтах или в более организованных движениях, таких, как мятеж зилотов в Фессалониках в XIV веке.

Однако не все маргиналы были неимущими. До Церковного собора в Халкидоне (451 год) на улицах Константинополя встречались монахи, жившие милостыней граждан. Но поскольку они провозглашали себя служителями той или иной церковной организации, это приводило к беспорядкам — возникали чисто религиозные конфликты; причинами волнений являлся их отказ вписаться в церковную иерархию. Среди тех, чьи души намеревались спасти эти бродячие монахи, были и проститутки; но мы не можем ни определить их количество в различных районах страны, ни обрисовать географию «кварталов красных фонарей» как в столице, так и в других городах. Мы ничего не знаем ни об их образе жизни, ни о тех мужчинах, которые пользовались их услугами. В целом нам так же мало известно о разбойниках, которые, конечно, промышляли незаконной деятельностью на улицах византийских городов.

Наиболее просвещенные византийцы ясно осознавали проблемы расслоения общества, на котором базировалась социальная иерархия. Это доказывают как изменения, внесенные императорами в X веке в законодательство для защиты мелких земледельческих хозяйств, так и выступления самого знаменитого интеллектуала XI века Михаила Пселла против предоставления людям, происходившим из верхушки средних слоев населения, возможности получать чины и титулы и даже попадать в Сенат. В течение XI века «рыночная буржуазия», находившаяся на подъеме, тем или иным способом стремилась добиться почестей и власти. Реакция на это явление Пселла, почти бессменного фаворита власти, весьма любопытна, поскольку сам он не был выходцем из высшей аристократии. В отличие от своего друга Иоанна Ксифиллина, который впоследствии стал патриархом Константинополя, ему пришлось довольствоваться громким, но бесполезным титулом консула философов. Он всем был обязан только своему несомненному таланту, поэтому его презрение к «тем, кто из толпы», то есть стоящим ниже него, кажется особенно поразительным.

Придя к власти в 1081 году, Комнины начали бороться против тех торговцев, которые проникли в ряды высшей аристократии, но одновременно, имея сильную потребность во флоте, они предоставляли преимущества венецианцам, что вскоре привело к разорению византийских торговцев и помешало империи извлечь дополнительную выгоду из экономического подъема XII века. В то время, когда города Италии обновляли свою социальную базу, империя полагалась на самую традиционную аристократию и от этого уже никогда не могла отказаться.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ И ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ВЛАСТИ

ИМПЕРАТОР