Византийская ночь

Он твердо решил не участвовать в нелепой церемонии и, чего бы это ни стоило, говорить с герцогом на равных. Слабым поднятием правой руки сенатор дал понять о своем выборе другим представителям знати. Гай одобрил решение кивком головы.

- Возможно, стоит… - засомневался Феликс.

- Нет, - пресек его Валент.

- Нет, во имя наших предков. Иначе мы все сейчас потеряем: и лицо, и земли, - поддержал его племянник.

Валент вспомнил как погиб Эвлалий. Люди папы удавили его во время поездки в Рим. В отличие от остальных - он не предавал, а сам пал жертвой предательства. Меньше чем через год после этого Валент лишился всего и стал беглецом. Гай оставил его последним, все же перейдя под власть лангобардов. События не оставили ему выбора: как участник заговора против владычества Византии он не мог надеяться на милость; папа и император одинаково считали его врагом.

Делегация двинулась вперед. Герцог поднял руку, когда римляне приблизились и, не вставая, заговорил:

- Приветствую тебя Валент! Рад видеть моих римских друзей.

- Привет тебе славный герцог!

Андоин улыбнулся. На его широком лице не было татуировок, но по левой щеке глубокой розовой полосой пробегал свежий шрам. Закрывавшие лоб волосы не позволяли сказать, продолжается ли шрам выше. Под широким кривым носом герцог носил рыжие усы. В голубых глазах варвара горели огоньки грубой хитрость и отваги. Длинные волосы его были аккуратно расчесаны, челка подстрижена ровно над бровями. Голову покрывал плетенный золотой обруч весь усыпанный речным жемчугом. Под синим плащом, Андоин носил длинную белую шерстяную рубаху и широкие синие штаны.

«Он становится все богаче», - подумал Валент. Вместо привычных сапог он заметил на герцоге мягкие кожаные башмаки, такие же в каких ходили богатые византийские горожане. Золотые застежки на них тоже украшал жемчуг.

- Как здоровье вашего императора и моего скорого родственника? - насмешливо спросил Андоин, оттопыривая верхнюю губу.

Его латынь была неплоха, но многие звуки он произносил чересчур твердо.

- Ты удивляешь меня, - улыбнулся Валент. - Раз божественный Юстин решил стать твоим родственником, то наверняка не мне говорить о его здоровье. По-моему он не заслуживает благосклонности Христа и вряд ли может надеяться на долгие годы. Народ его тоже, как говорят, не любит.

- Какое нам дело до этого наглого и малодушного человека? Тебе нужен такой родственник, отважный Андоин? - добавил Гай.

Стукнув ладонью по периллу своего трона, герцог расхохотался, широко раскрыв рот полный желтоватых зубов. Римляне и все вокруг тоже засмеялись.

- Ты знаешь Валент, что я не убью тебя. Ты просто нравишься мне, Валент. И тебя Гай я люблю не меньше, ты храбрый воин и в тебе есть мужская дерзость. Жаль, что ты не родился лангобардом.

- Зачем родственнику автократора вообще думать о таких вещах, давай поговорим о деле. Для чего ты хотел видеть меня? Тебе нужны мои поздравления?

Лицо Андоина стало серьезным. Он только недавно вернулся из Павия с немалой добычей. Город, который лангобарды осаждали почти три года пал. Посланная ему на выручку византийская армия погибла. Под властью Юстина II на Апенинском полуострове остались кроме Равенны лишь Романья, берег от Римини до Анконы, Рим и южные земли. Победа, как считал герцог, давала ему право на подчинение римской знати. Однако римляне вели себя не так, как он предполагал. Они насмехались над автократором, не выказывая почтение и ему - славному и могучему герцогу. Он понял: победа над императором еще не означает подчинения своевольной знати.

«Я сломлю их. Если не убеждением сегодня, то непременно силой - завтра. Папа и император одинаково помогут мне своей трусостью. Они непременно отдадут в мои руки тех сенаторов, которым равно претит подчинение Константинополю и Риму. Они даже помогут мне их разгромить, не понимая, что убирают единственный камень лежащий на нашем пути к Риму», - твердо сказал себе Андоин. Его лицо разгладилось. Все ждали, что он ответит.

- Сейчас я покажу тебе мой свадебный подарок, Валент, - надменно произнес он, головой подав знак стражникам с крылатыми крестами на щитах, стоявшим у другого входа в зал.

Двери распахнулись, и смуглый раб внес в комнату закрытое тканью блюдо. Валент моментально почувствовал запах разлагающегося тела. Римляне сморщили носы.

- Что это? - негромко спросил Марцелл.

Феликс сделал пальцами жест недоумения, подумав: «Пусть только меня не сейчас стошнит. Иисус, умерший за нас на кресте, помоги мне! Тебя ведь никогда не тошнит. Пусть так будет и со мной». Лицо толстяка исказила мучительная гримаса.

- Раньше нас приглашали только на пиры, - прошептал Эвлалий.

Герцог широко улыбнулся, покидая кресло. «Настоящему воину нечего бояться вони. Это удел избалованных римских матрон, привыкших к фимиаму», - прочел Валент на его лице. Раскачивая плечами, вождь лангобардов подошел к рабу державшему блюдо и сорвал покров. Под плотной тканью оказалась человеческая голова, начавшая уже темнеть от разложения. Неприятный запах усилился.

- Это и есть мой подарок. Но я взял его сам.