Византийская принцесса

— Для чего вы делаете это? — спросил Тиранта один из сеньоров, граф де Сен-Жорди. — Неприятеля здесь нет еще и в помине; мы не слишком далеко отошли от столицы. Стоит ли утомлять людей свыше меры ради пустой предосторожности?

Тирант вспыхнул до корней волос и резко ответил:

— Не беритесь судить о том, чего не понимаете, сеньор! Потому что я видел, что происходит в землях империи, когда производил здесь разведку, а вы не видели. Турки могут оказаться где угодно, такой уж это проклятый народ — не сидится им на месте. И я не хочу, чтобы нас захватили врасплох.

Граф де Сен-Жорди молча поклонился и отошел.

А Тирант самолично обошел всех знатных рыцарей и пригласил их к себе на ужин. И, поскольку заботами императора с Тирантом путешествовали трое лучших поваров, то и ужин удался на славу. И даже можно было подумать, что трапезничали они не в походе, а в императорском дворце, такими изысканными оказались яства.

Роскошный ужин отчасти примирил рыцарей с тем обстоятельством, что Тирант запретил им брать с собой в этот поход пажей и снимать с их помощью доспехи. Севастократору хотелось, чтобы все были готовы к бою в любой момент. Сам Тирант вообще не расставался ни с кольчугой, ни с оружием, разве что на самое короткое время — чтобы переменить рубашку.

За два часа до восхода солнца Тирант повелел трубить подъем.

Бессонная ночь почти не сказалась на севастократоре: он был немного бледен, но и только. Глаза его сияли от возбуждения.

Диафеб выбрался из шатра, широко зевая.

— Вы с ума сошли, кузен! — воскликнул он. — Здесь никто, кажется, не смеет возражать вам, так вы всех устрашили своей энергичной деятельностью, но я-то ваш ближайший родственник и совершенно вас не боюсь. Что это вы делаете, а? Позвольте же нам хорошенько выспаться!

— Полагаю, во время войны четырех часов для сна вполне довольно, — холодно возразил Тирант. Ему совсем не понравилось то, что сказал Диафеб.

— Ну, это как посмотреть, — не уступал Диафеб. — Виданое ли дело: мучить солдат непрестанными дозорами, запрещать сеньорам снимать доспехи, а наутро безжалостно поднимать их на ноги ни свет ни заря, точно каких-то колодников? Видит Бог, у вас просто нет сердца!

— Если вы напряжетесь, брат, то, возможно, припомните, что великий Гай Марий не только выставлял дозоры — он еще и окапывал лагерь рвами и возводил из выброшенной земли ограждение, а сверху утыкивал его кольями, — произнес Тирант. — И знайте: я никогда не согласился бы принять титул севастократора и взять на себя все тяготы, связанные с командованием армией, если бы не читал сочинения древних историков, и в первую очередь Тита Ливия.

— О! — вымолвил Диафеб, корча физиономию, которая своим безобразием намного превосходила трагическую маску. — Копать?

— Всего лишь дозоры, — напомнил Тирант.

— Но что вы скажете по поводу вашего же приказа не снимать доспехов? — продолжал Диафеб. — Если так будет продолжаться и дальше, то скоро в вашей армии поднимется мятеж!

— Мы должны быть готовы встретить врага в любое мгновение, — парировал Тирант.

— Положим, я не стану бунтовать против вас, кузен, хоть вы и явили себя сущим монстром, — не унимался Диафеб, — но многие сеньоры недовольны. Даже ваш превосходный ужин не сумел полностью примирить их с действительностью!

— К счастью, уже сегодня к вечеру мы увидим противника, так что они убедятся в моей правоте и перестанут роптать, — сказал Тирант. — Собирайтесь, кузен, мы выступаем через час.

В сверкающих доспехах Тирант двинулся по лагерю. Он то гнал коня галопом, спеша поспеть сразу повсюду, то останавливался и подгонял нерадивых громкими приказами. Время от времени он подносил рожок к губам и громко трубил.

Наконец все поднялись и оседлали коней, и войско выступило в поход.

Тирант то ехал впереди, то придерживал коня и пропускал мимо себя длинную колонну, чтобы очутиться в арьергарде. И все это время он напряженно осматривался по сторонам. Ему не хотелось упустить ни одной подробности, ни одной детали: все увиденное могло оказаться чрезвычайно важным.

Они передвигались по старой дороге, отлично вымощенной, хотя и занесенной пылью. Мимо тянулись хорошо возделанные сады. Тиранту грустно было смотреть на них, ибо он догадывался о том, какая судьба может ожидать все эти прекрасные деревья с созревающими плодами, если война докатится до этих краев. А такое было весьма возможно. И ему чудилось, что и деревья опечалены и встревожены.

Сады закончились. Теперь справа и слева до самого горизонта простирались зеленые полосы лугов и полей. То и дело Тирант видел среди пышной зелени черные пятна — пепелища, следы набегов. У него сжималось сердце при мысли о том, как близко к Константинополю подходили турки и как велика их наглость.

Раз десять, если не больше, вдали и вблизи виднелись маленькие городки и селения, которые выглядели совершенно беззащитными. И люди в этих городках махали руками и платками проезжающей мимо армии, но в самой армии, как казалось, этого даже не замечали.