Византийские портреты

Между тем вокруг состарившейся монархини при дворе ее ковались козни, затевались тайные интриги: любимцы Ирины оспаривали друг у друга ее наследие. Действительно, в случае ее смерти престол оставался пуст: от первого брака Константина VI родились только две девочки; что касается до детей от второго брака, старший сын Лев умер, едва достигнув возраста нескольких меся-{78}цев; второй же, родившийся после падения отца, считался как бы незаконным, рожденным как бы вне брака и лишенным всяких прав на императорский престол. Поэтому оба евнуха, правившие монархией, Ставракий и Аэций, мечтали захватить власть в свои руки, чтобы помогать своим близким и всячески выдвигать свою родню на пути почестей. Расстроенное здоровье Ирины давало повод питать надежды на ближайшее будущее. Тем не менее, заботясь до самых последних своих дней о сохранении верховной власти, до крайности подозрительная относительно всякого, кто, казалось, грозил похитить у нее венец, старая царица упорно защищала престол, доставшийся ей путем преступления.

И в продолжение более чем целого года в Священном дворце происходили непрестанные доносы, разыгрывались страшные сцены, производились внезапные опалы, неожиданные возвращения к милости; и Аэций доносил о заговорах честолюбивого Ставракия. Ставракий затевал возмущения, чтобы погубить Аэция, а между ними двумя Ирина, сомневающаяся, колеблясь и раздражаясь, являлась то карающей, то милующей. И есть что-то действительно трагическое в этой борьбе старой, обессиленной, но все еще отчаянно цепляющейся за власть императрицы и всемогущим министром, тоже больным, харкающим кровью, на руках врачей и накануне смерти все продолжающим упорствовать в заговорах и против всякой очевидности все еще мечтающим о троне. Он пал первым, около половины 800 года. В то время как византийский двор пожирали бесплодные раздоры, в храме Святого Петра в Риме Карл Великий восстановил Западноримскую империю.

Говорят, будто германский император и старая византийская императрица замыслили великое дело: соединить при помощи брака обе монархии под одним общим скипетром и восстановить более славным и могучим, чем оно было даже во времена Августа, Константина или Юстиниана, древнее единство римского государства - orbis romanus. Это представляется совершенно неправдоподобным; но тем не менее завязались сношения, чтоб установить между обоими государствами modus vivendi. Франкские послы были в Константинополе, когда разразилась последняя катастрофа, сломившая Ирину.

По мере того как старая императрица слабела, происки вокруг нее становились все более пылкими и смелыми. Аэций, ставший теперь, после смерти своего соперника, всесильным, открыто выдвигал своего брата и старался заручиться для него поддержкой войска. Против дерзкого и высокомерного честолюбца восставали другие важные сановники; и один из министров, логофет Никифор, пользовался всеобщим недовольством, чтобы, в свою очередь, {79} составить заговор против царицы. Наконец, партия иконоборцев тайно подготовляла себе пути к отмщению. 31 октября 802 года разразилась революция. "Бог в неисповедимой мудрости Своей, - говорит благочестивый летописец Феофан, - допустил ее, чтобы покарать человечество за его грехи".

Ирина жила тогда за городом в Элевферийском дворце, своей любимой резиденции. Заговорщики, среди которых были старые друзья Аэция, недовольные теперь временщиком, старые приближенные Константина VI, несколько офицеров-иконоборцев, жаждавших мести, высшие гражданские чины, наконец, придворные и даже родственники императрицы, все осыпанные ее милостями, воспользовались ее отсутствием. В десять часов вечера они явились у ворот Священного дворца, предъявляя страже Халки свои полномочия, будто бы полученные от царицы, якобы приказавшей им немедленно провозгласить императором Никифора, чтоб он помог противостоять козням Аэция. Стража поверила и открыла вход во дворец.