Византийский двор

Многое в его рассказах о знаменитых местах древности Владу, правда, тогда было неясно, поскольку от читателя требовалась хоть мало-мальская историческая подготовка. Но Влада сильно впечатлил переданный в книге дух Византийского Востока: развалины гигантских статуй, монастыри в пустынях, дикая природа. Конечно же, больше всего ему тогда понравилось приключенческая часть, где Норов описывает, как охотился на крокодилов, скакал на верблюдах и едва не потерпел кораблекрушение. Влад запоем прочел все пять томов путевых заметок. После этого просил у дяди Алеши книги только византийской тематики. Его окончательно перестали интересовать все другие предметы. Только история Византии.    

Давая Владу очередную книгу, дядя Алеша требовал взамен сыграть с ним еще одну партию в шахматы. Он относился к Владу с большой симпатией, прочил ему светлое будущее.    

В это время Юрка в соседней комнате истязал гитару или брал у Сашки уроки нотной грамоты.

– Локти будете себе кусать за то, что выросли такими балбесами, – укорял их дядя Алеша. – Попытаетесь укусить свой локоть, а не достанете зубами, вот так, – для большей убедительности дядя Алеша демонстрировал будущие тщетные попытки Юрки и Сашки укусить свои локти: подносил локти к самому лицу, словно пытаясь укусить их. – Зато мистер Влад (так он шутливо называл Влада) станет большим человеком, профессором истории. А вы, дундуки, будете стоять с гитарой, с протянутой рукой, и просить: «Влад, друг, помоги нам...»    

Юрка старался не обращать внимания на отцовские увещевания. Но наступал момент, когда терпение его иссякало  или же требовался небольшой перерыв в музыкальных занятиях.

Он снимал гитару и бережно передавал ее Сашке: «Подержи, Сашок». Поднимался со стула и со словами: «Ну, батяня, ты меня достал своими занудными проповедями»  – направлялся к отцу, закатывая рукава рубашки.         

В этот вечерний час дядя Алеша, как правило, был одет в спортивные штаны и белую майку. Легонько улыбнувшись, вставал с дивана, извинившись перед Владом за вынужденно прерванную партию. И выходил на центр комнаты, огороженной, как боксерский ринг, книжными полками. (Тетя Лена в это время была на работе в вечерней школе.)      

И они начинали бутузить друг друга. Дядя Алеша, укрываясь от Юркиных ударов, громко сопел:

– Ах ты, дундукович! Ах ты, шакальмасов! – вставлял свои любимые им же придуманные словечки.

Влад с Сашкой, болельщики, поддерживали то одну, то другую сторону. И оба в душе завидовали, что у Юрки такой отец: их отцы в это время или играли в домино во дворе, или рыбачили на Днепре, или лежали на диване перед телевизором. Или пили водку.         

Глава 3

Воспитание детей – занятие весьма хлопотное. Ни покоя, ни отдыха. Одни только переживания: как же дитя справится с водоворотом современной жизни? Как во всем разберется? Ведь должен не обмануть родительские чаяния и надежды. Должен быть и умным, и отличником, и прилежным, и музыкальным, и спортивным. И чтобы не связывался со сверстниками, которые могут дурно повлиять и сбить с правого пути. И чтобы был упорным в достижении цели, и чтобы не сидел целыми днями у компьютера, и чтоб, и чтоб, и чтоб...  

Рождаются эти чаяния и заботы в родительской душе с первым криком ребенка на Земле, а может, и того раньше, когда он еще в материнской утробе. Лежит там себе тихонько, в тепле, и горя не знает. Не догадывается еще, бедное чадо, что родители уже крепко задумываются над его судьбой, уже мысленно начертывают жизненные дороги, по которым ему идти.

Так и Влад – мало чем отличался от других родителей, желал Матвею счастья. С тех пор как Матвей встал на ноги и пошел, Влад внимательно приглядывался, стараясь понять, каков же он – его сын? И как его воспитывать?

Сын – красавчик. Когда крестили его, священник взял на руки ребенка, завернутого в белую пеленку, верхний уголок которой случайно накрыл личико Матвея, и от такого дискомфорта малыш расплакался. Приподняв край пеленки с лица, священник на миг замер:        

– Бат-тюшки, какой красавец! Просто писаный Иван Царевич. Хоть в Голливуд отправляй. Такая красота для мальчика – большой соблазн.

Возле них стояла купель – большая металлическая чаша с водой. И опустили в нее раба Божьего Матвея, голяком, головой вниз, только пятки сверкнули…

Красота, конечно, это хорошо. Хотя, с духовной точки зрения, для мальчика и соблазн – быть очень красивым. Но пока Матвей еще слишком мал, чтобы будоражить сердца женщин. Пока его красота милует глаз только родным, соседям и учителям в школе.

Рисунок губ у него – мамин, и разрез голубых глаз – мамин, а русые густые волосы и ровный нос – папины. Худенький, гибкий, ростом чуть выше среднего. Несколько раз Владу и Гале предлагали снять сына в рекламе детских товаров, но Галя не согласилась: лицо ее сына будет на упаковках памперсов или детского противовоспалительного крема – зачем это надо?

Так что пока пребывает Матвей в безвестности. Ждет его красота своего часа.