Византийский узел

– Значит так, бой будем принимать в тереме. Место позволяет. Двери в любую из комнат дубовые, с металлическими петлями и запорами. Окна решетками защищены. Спасибо Военегу, он тут, судя по всему, собирался приступ врагов отбивать. Второй этаж укреплен, мама не горюй как. Сгружайте с заводных коней мешки с мелом, не жалея рассыпайте вокруг терема так, чтобы нам завтра, а я верю, что оно наступит, по следочкам, тех, кого не добьем, разыскать. Пашка, ты лошадок выгони с территории деревни, пусть в поле гуляют, а то сожрут. Жалко животинку. Сам назад возвращайся, у нас теперь каждая пара рук к месту будет. Воду из семи источников, бабкой заговоренную, каждому при себе иметь, оружие проверьте, колья чтоб у каждого были, все в дело пойдет. Людогор, крышу на крепость проверь, чтоб потом не было больно за бесцельно прожитые годы жизни. Кажись, все. Работаем.

Ночное небо вызвездили звезды. Ветер утих, будто тоже ушел на покой. Мертвая деревня не подавала признаков какой-либо жизни. Звенящая тишина била по нервам. Люди, превратившие терем в цитадель, ожидали нашествие мертвецов. Мерцающий свет горящих глиняных светильников во всех комнатах позволял пригасить темноту ночи внутри терема. Ожидание схватки затянулось.

– Угу. Угу, – услышали крик ночной птицы.

– Сейчас начнется, – прозвучал шепот кого-то из воинов.

– Не дрейфь, хлопцы. Двум смертям не бывать, или вы хотите жить вечно? – спокойно, обычным голосом произнес Сашка. – Мы тоже не девочки-целочки, знаем, как северному зверю, песец который, шею свернуть.

Ободренные русичи уставились на входную дверь, дверь, за которой была темнота ночи и неизвестность. Глянув в зарешетченое окно, Сашке в голову пришла запоздалая мысль. «Надо было хотя бы пару изб поджечь, все равно деревня накрылась, а нам бы было видно, что там на дворе происходит. Теперь-то чего об этом? Хорошая мысля, как известно, приходит опосля. Где ты, Николаич, где Андрюха, чем сейчас занимаетесь? Небось и не знаете, что вашего другана Сашку сейчас местные уроды поедом жрать будут. Как мне вас не хватает».

Снаружи послышался удар во входную дверь, еще удар, теперь помощнее. Дубовая дверь держала удары, как ей и было положено. Далее пошла монотонная долбежка. Слышно, как мимо стены, с наружной стороны, на большой скорости пробежала толпа нелюдей. Удар в окно, слюда осыпалась осколками на пол. Сквозь решетку просунулась рука с когтями, на человеческие ногти это было мало похоже. Рука потянулась сквозь решетку внутрь помещения, кто-то, будто слепой ощупывал воздух, в надежде вцепиться в кого-либо живого. Рылей с саблей в руке, подобрался вдоль стены к окну, наотмашь рубанул по вытянутой клешне.

– Ы-ы-ы! – раздалось в ответ.

Обрубок когтистой лапы глухо брякнулся на деревянный пол. И тут же в прутья решетки вцепились руки, с невероятной силой пытались раскачать граты.

– Га-а-аа! – слышалось с наружи.

Людогор нацедил из бурдюка бабкиной водицы в глиняную кружку и выплеснул в окно на руки и в темноту.

– Уа-уу! – взвизгнули сразу две твари. – У-у-у!

– Что, не нравится? О-то ж!

– Людогор, что ж ты, брат, так неаккуратно зубастых обидел. Небось, осерчали на тебя? – изрек Горбыль.

– Ха-ха-ха! – хохот потряс помещение, нервная разрядка произошла. Люди поняли, что они способны противостоять любой пакости, они отряд, они сила.

Удары в дверь прекратились, послышался скрежет внизу дверного полотна, похожий на звук маломощной фрезы, работающей неравномерно.

– Ты смотри, прогрызть пытаются, – высказал мнение Хлуд.

На крыше раздались топот и возня.

– Уже и до крыши добрались, – констатировал сотник. – Людогор, крыша выдержит?

– Там плашки дубовые набиты, а снизу толстые, струганные доски. Только кто ж его знает, силища-то какая, гля, как дверь прогрызают, уже и челюсть появилась.

Действительно, угол двери был изгрызен начисто, словно гусеница заточила лист фруктового дерева.

– Е-о, мое! Если и дальше так пойдет, они весь терем разгрызут. Людогор, дуй наверх, с тобой трое. Смотри там в оба.

– Понял!

– Пашка, чего смотришь, плесни водички, нехай стружку запьет.

– А-а-ах! – раздался возмущенный рык, пропитанный болью от Пашкиного угощения.

– Хороша водица.

Снова попытка выломать железную решетку, теперь уже на другом окне. В раскачку, в раскачку. Плеск воды, возмущенный рык и отскок.

– Полет нормальный, – удовлетворенно высказался Пашка.

Опять заработала «фреза» за дверью. Одновременно на крыше послышался скрип и скрежет отрываемой доски, ругань Людогора с элементами Сашкиной ненормативной лексики.

– Люда, ты чего там материшься, дорогой, – крикнул Горбыль.

Из проема выхода на второй этаж свесилась голова Людогора.

– Лезут проклятые, батька. Крышу на части рвут.

– Много их там?

– Да, кажись, трое. Пока не посчитать.

– Откуда столько?

– А дидько его знает!

– Так, парни, я наверх. Вы не стесняйтесь, поливайте дверь и окна водой. Никому не расслабляться.

Сашка прыжками, по всходу взобрался на второй этаж.

– Как тут?

– Хреново, сам смотри.

Крыша трещала от отрываемых нечеловеческими усилиями плашек. В узкой полоске можно было разглядеть звезду на небе.