Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

Западно–европейская историческая наука с особенным вниманием останавливается на тех отделах византийской истории, которые или изобилуют эффектными явлениями, или соприкасаются с историей западных государств. Таким образом произошло, что мы имеем специальные исследования и монографии об императорах–иконоборцах, о Константине VII Багрянородном, о Комниных. Но время от Василия II Болгаробой–цы до Алексея I Комнина не был избрано ни одним ученым для специальных работ. Нельзя сказать, чтобы этот период лишен был капитальных событий и не имел значения. Тогда совершился прискорбнейший факт формального разделения Церквей, не представлявший, правда, для современников большого интереса, насколько можно судить по месту, отведенному ему у византийских историков, но повлекший за собой громадные результаты в будущем, имевший влияние на установление церковных и политических отношений Восточной и Западной Европы. Тогда предприняли свое наступательное движение против Европы турки, — движение, на первых порах задержанное благодаря тому, что Византия выступила грудью против диких азиатских орд, приняла на себя их первые удары и заслонила от их разрушительных инстинктов остальную Европу, но впоследствии окончившееся порабощением христианских народностей, подчинением игу неверных миллионов христиан, судьба которых до сих пор рисуется в отдаленной проблеме на фоне европейской политики и дипломатии. Тогда же Византия, при всем кажущемся затишьи, переживала минуты научно–литературного оживления, выразившегося восстановлением византийской Академии, деятельностью ее дидаскалов и питомцев, — оживления, имевшего тем большую важность, что оно происходило накануне крестовых походов, сблизивших Запад с Востоком и открывших широкий путь с Востока на Запад греческой образованности, науке и искусству. Но как ни велико значение византийской истории в указанных и в некоторых других отношениях, оно выясняется путем многостороннего знакомства с ней, а не поражает взоров своей непосредственностью, наглядной убедительностью. Оттого этот период в глазах ученого мира и не заслужил предпочтения перед другими периодами, и между тем как для других периодов кое–что сделано, период от 1025 по 1108 г. пользовался ограниченным вниманием, ему лишь отводилось сравнительно небольшое место в общих курсах средневековой, в частности византийской, истории или же посвящалось несколько страниц в историко–географических описаниях отдельных местностей, островов и городов, входивших некогда в состав Византийской империи. Но в каком виде излагалось дело в этих произведениях? Это вопрос небезынтересный, он приводит к поучительному заключению насчет того, насколько правилен был метод, приложенный к изучению византийской истории.